Указ ПетраI о бороде. Зачем? Кто остался с бородой
Указ Петра I о бритии бород и усов. Зачем? Кто остался с бородой?
1. Эпоха правления русского царя Петра 1 была наполнена не только грандиозными, но и весьма одиозными реформами.
Казалось бы, указ Петра I от 1689 года о запрете ношении бороды и усов («О ношении немецкого платья, о бритии бород и усов, о хождении раскольникам в указанном для них одеянии»), а тем более, установление солидного налога на бороду (для тех, кто не пожелает её сбрить) – это лишь предмет для насмешек, иронии и памфлетов. Но подобный налог существовал и в некоторых европейских странах, например, во Франции.
Однако, учитывая особый уклад жизни и традиции средневековой Руси, вопрос ношения бороды был крайне важным для всего населения Российского Государства, ибо борода искони считалась символом приверженности вере, свидетельством чести и предметом гордости. Недовольство в обществе было сильным. Для старообрядцев нововведение и вовсе стало подтверждением «дьявольской сущности новой власти». Кое-где доходило до прямого сопротивления властям, которое, впрочем, безжалостно подавлялось. Некоторые почтенные мужи, особенно старообрядцы, насильственно лишенные бороды, совершали самосожжение.
Какие цели преследовал Пётр I этим указом? Во-первых, он пытался провести всестороннюю «европеизацию» всей Руси, насильственно прививая «европейские ценности», в том числе, заставляя сбривать бороды, и носить «немецкое платье», чтобы быть «похожими на европейцев», поощрял курение, танцы, увеселения и безмерное винопитие. Каждое в отдельности нововведение кажется вздорным пустяком, курьёзом, но они привели множество людей к самоубийству (от невозможности переступить через освящённую веками традицию), и к смерти от поощряемого чрезмерного винопития и курения (от которых и сейчас страдает наш народ).
Все указы и реформы Петра 1 задавали новый вектор развития России и оказывали влияние на дальнейшую судьбу Отечества. Эти изменения в образе жизни были противны патриархальному складу и строгому благочестию русского народа, но наказания за неповиновение Царю были не шуточными. Постепенно западнические настроения и подражание европейцем, практически во всём, проникло в высшее общество, оно потеряло связь с благочестивой традицией народа. Пропасть между ним и патриархальным крестьянством всё более увеличивалось, духовное единство нации утрачивалось. Всё это аукнулось в 1917г. непримиримой классовой борьбой, и миллионами жертв революции и гражданской войны.
Вторая причина появления Указа в том, что Петру очень нужны были деньги: ведение войн и строительство флота обходились чрезвычайно дорого. Поэтому, помимо налога на бороды, пошлиной обложили печи, сапоги, дрова, бани и многое другое. Количество обеспеченных граждан, желавших сохранить бороду, было достаточно велико для того, чтобы приток средств казну был ощутимым. Пошлина за год ношения бороды для обеспеченных людей была весьма значительной. Отсутствие средств у бородача оправданием не считалось – его ждала каторга, где надлежало трудиться до полной уплаты штрафа.
Итак: Результатом этого Указа «О бороде» стали многочисленные акты самосожжения старообрядцев (раскольников), расценивших этот насильственный акт как покушение на основы благочестия и патриархального уклада. Кроме того этот Указ был частью плана насильственной европеизации части российского общества, что привело в конечном итоге к расколу нации.
2. Надо отметить то, что Пётр 1, давая право носить бороду крестьянам и церковнослужителям, при этом отнял у Церкви все остальные права, имущество и лишил возможность Церковь исполнять многие очень важные функции, в том числе – обучение грамоте и просвещение населения. Было закрыто множество церковно-приходских школ. А.С.Пушкин писал по этому поводу, что церковная реформа Петра 1 нанесла огромный вред просвещению России.
Церковь перестала быть самостоятельной. Это было уже государственное учреждение, подчинённое Священному Синоду, Обер-прокурору и Царю. В её обязанности входило — следить за нравственностью населения и осуществлять социальное служение – уход за больными и калеками. Главнейшая, духовно-религиозная функция Церкви была отодвинута на десятый план. С церкви требовали формальных чиновничьих отчётов. Так, каждый прихожанин должен был 1 раз в год причащаться (в то время как в допетровские времена христиане причащались, как правило, еженедельно), об этом церковь должна была дать справку, без которой человек не мог считаться благонадёжным. Вера стала государственной обязанностью и повинностью под присмотром жандармов, что противоречит самой сущности веры и Церкви. Нельзя заставить верить и любить!)
С этого времени началось угасание веры и принижение авторитета Церкви, которые через 200 лет привели к страшной, кровавой безбожной революции. Но это уже другая история.
3. Однако вернёмся к нашей бороде.) Дочь Петра1, Елизавета Петровна, подтвердила «антибородное» законодательство, что вызывало в обществе сарказм и раздражение, особенно (как ни странно!) среди либеральной интеллигенции. Впрочем, к тому времени практически все были «безбородыми», и молодые маргиналы-либералинтеллигенты, конечно же, как всегда, хотели отличаться от всех. К тому же во второй половине 18 века в Европе начала появляться мода на бороду.
В 1757 году Михаил Васильевич Ломоносов, иронизируя по поводу указа «О бороде» и налога на бороду, а также над языческим идольским поклонением бороде, создал сатирическое произведение «Гимн бороде», http://www.proza.ru/2017/10/22/1712, где также весьма иронично описал «бородачей», хорошо известных в высших кругах и обласканным Царским двором.
После эпохи Петра I первым монархом, носившим бороду, стал симпатизирующий славянофилам Александр III. В его царствование мода на бороду прочно закрепилась как при дворе, так и в военно-чиновничьей среде. С окладистыми бородами a la mujik теперь щеголяли не только военные, но и служащие министерств, статские чиновники государственных ведомств, учителя, врачи, студенты.
С воцарением Николая II бороды военных и чиновников заметно укоротились и обрели более аккуратные формы. Представители низких сословий (мещане и вчерашние крестьяне городские пролетарии) напротив, всё чаще делали добровольный выбор в сторону бритья. И это не удивительно: борода городского жителя, стремящегося отличаться от мужика-«деревенщины», требовала постоянного ухода. Кроме того, длинная борода представляла неудобство, а то и опасность для ремесленника или рабочего на производстве.
Как видим, общество без всяких революционных новшеств, без подражание Западу, без насилия само выберет то, что практично и необходимо в данный момент времени.
Усы и борода… казалось бы — пустяк и ерунда!
Но вот, Европе подражая, мужчин насильственно лишая
традиции, красы и чести, и видя их, себя сжигающих в протесте,
кто скажет: «Это – ерунда»? О, нет! Насилие – всегда беда!
Источник статьи: http://proza.ru/2017/10/23/1831
История бороды: почему на Руси ее нельзя было брить, а при Петре от нее избавлялись
Как вы относитесь к моде на бороды? Что это, возрождение давних обычаев?
В Древней Руси увидеть мужика без бороды было дико. Это как в наше время даму с бородой. Безбородые мужчины на Руси считались несерьезными, ненадежными, неспособными к деторождению. В общем, девушки старались обходить их стороной. А если и попадался им такой на свою беду, они смеялись ему вслед: «Босое рыло, уходи!».
Так было в допетровские времена. Злые языки говорили, что у царя Петра Первого борода не росла. Максимум усики. Когда он вернулся из заграничного турне, им овладела идея европеизации страны. И первое, что попало под санкции — это раздражавшая его борода. В 1698 году вышел указ «О ношении немецкого платья, о бритии бород и усов, о хождении раскольников в указанном для них одеянии». Это было шокирующей новостью.
Первые бороды отрезал сам Петр своему ближайшему окружению. Когда поняли что с бритьем бород не все просто и народ сопротивляется, решили ввести специальный налог. Бог с вами, хотите носить бороды — носите , но это будет дорого стоить.
Ввели четыре разряда государственной пошлины. К первому относились государственные служащие и городская знать. С них брали по 600 рублей. Ко второму причисляли торговцев. Они отдавали в казну по 100 целковых. Жители городских окраин — по 60 руб. и прислуга, кучера — по 30 руб. Для сравнения — 30 рублей составляло ежегодное жалованье пехотинца.
Крестьяне налоги не платили, но должны были при въезде в город отдавать в казну по копейке за каждый приезд с бородой.
«Петр Первый стрижет бороды боярам». Художник Д. Белюкин, 1985 год
На Руси к бороде относились как к святыне. В Псковской судной грамоте за надругательство над бородой наказание было хуже, чем за убийство. За убийство по штрафу нужно было заплатить один рубль, а за нанесение ущерба бороде — 2 рубля.
Хуже не было наказания, чем бритье. Когда к князю прибывали послы с неподобающими предложениями, им молча срезали бороды и отправляли домой. И слова не нужны.
Так вот, почему русских нельзя было лишать бород:
- Борода — БОгатство РОДА. Чем обильнее растительность на лице, тем богаче семья, сильнее род и успешнее потомки.
- Борода — признак отваги. Воину без нее никак нельзя — на войну не пускали. Мужчин с детства убеждали в том, что борода делает их бесстрашными.
- Борода — символ духовной мощи. Мужчина — выразитель силы рода, несет наследие предков. Кроме того, бог создал его по своему образу, значит борода — это необходимый атрибут. Ее сбривание является нарушением божественных законов.
- Бородач в семье — хозяин в доме.
Так было у нас. Вообще, борода имела много применений в истории человечества.
Доисторические люди отращивали бороды для тепла, запугивания и защиты. Волосы на лице сохраняли температуру тела древнего человека, а также защищали от песка, грязи и многих других элементов, способных проникнуть в организм через рот. Кроме того, она придавала пугающий вид, как бы визуально увеличивая челюсть.
С 3000 г. до н.э. до 1580 г. до н.э. египтяне использовали фальшивую бороду, сделанную из золота. Эту фальшивую бороду они привязывали, закрепляя узелком на затылке.
Представители месопотамских цивилизаций очень заботились о своих бородках. Они первыми начали употреблять такие продукты, как масло для бороды, чтобы их растительность выглядела здоровой и шелковистой. Они также формировали свои бородки с помощью древних щипцов для завивки — создавали локоны, кудри, придавали волосам волнистость. Ассирийцы красили их в черный цвет, а персы — в оранжево-красный. В древние времена, в Турции и Индии, когда у кого-то была длинная борода, это считалось символом мудрости и достоинства.
В Греции борода была знаком чести. Древние греки обычно обрабатывали бороды щипцами, чтобы создать завитки. Стрижка бороды использовалась только как наказание.
Около 345 г. до н. э. Александр Великий постановил, что у солдат не может быть бороды. Он боялся, что враги схватятся за бороды греков и будут использовать их против них во время битвы.
Древние римляне предпочитали, чтобы их бороды были пострижены и ухожены.
Портрет римлянина
Римлянин по имени Луций Тарквиний Приск поощрял использование бритв, чтобы провести в городе гигиеническую реформу в 616-579 годах до нашей эры. Несмотря на то, что Приск пытался поощрить бритье, оно все еще не было общепринятым до 454 года до нашей эры. В 454 г. до н.э. группа греков-парикмахеров отправилась из Сицилии в основную Италию. Они открыли парикмахерские, которые были расположены на главных улицах Рима. Эти парикмахерские обычно использовались только теми людьми, у которых не было рабов. Если у человека был раб, то он своего хозяина стриг и брил. Со временем бритье стало тенденцией в Древнем Риме, но философы сохраняли свои бороды независимо от тренда.
Англосаксонские племена не брили бороды до появления христианства в седьмом веке.
В Англии титулованные особы носили усы до 1066-1087 гг. н.э. пока закон Уильяма Первого не потребовал, чтобы они брились по норманнской моде.
Как только начались крестовые походы, бороды вернулись в обиход. В течение четырех столетий допускалась любая растительность. Как и в наше время, мужчины могли свободно выбирать, что им носить на лице: бороды, усы или чисто бриться. В 1535 году борода снова вошла в европейскую моду. Появились разные стили и длина бород. В 1560 году английские дворяне свои бороды крахмалили, чтобы они были острыми и аккуратными.
Для предания формы своим бородам мужчины использовали помаду и воск. Каждый уважающий себя сэр всегда имел при себе специальную щеточку или расческу для бороды. Кроме того, использовались специальные закрепители для бороды и усов, пока мужчиныспали.
На протяжении веков человечеством было придумано множество стилей ношения бороды. Например, стиль Авраама Линкольна называют «ширмой (занавесом) подбородка». Волосы на бороде настолько длинные, что свисают.
Авраам Линкольн
У писателя и эссеиста Генри Дэвида Торо на лице «Странствующий Джим».
У писателя Генри Лонгфелло — «Удлиненная голландка».
Генри Лонгфелло
«Борода лопатой» у художника Василия Верещагина.
По результатам социологического интервью, проведенного специалистами из Новой Зеландии и Канады, обнаружилось, что основной массе девушек нравится не борода, а легкая небритость на лице того паренька с которым ей доведется целоваться.
Источник статьи: http://travelask.ru/blog/posts/16907-istoriya-borody-pochemu-na-rusi-ee-nelzya-bylo-brit-a-pri-pe
До Петра Первого борода у бояр служила признаком знатности рода и происхождения.
Пётр Первый, часто и подолгу бывавший в Европах, об этом важном титулатурно-ранжировочном значении бороды не знал. Он вообще плохо знал нравы бояр, так как редко с ними общался. Потому что они были дремучие и неизящные, плохо пахли и носили бестолковые и немодные по прогрессивным западным меркам наряды. На одежде русских бояр обычно насчитывалось до 70 деревянных пуговиц и рукава носились с разрезами, а вот например французский король Франциск Первый приобрел для одного костюма 13 600 пуговиц, причём золотых, и рукава у него были фонариками. А вместо бороды Франциск носил пышное кружевное жабо.
Пётр Первый бояр стеснялся и иногда робко пытался привить двору европейские манеры. Отчаявшись отучить бояр растить бороды личным примером, царь один раз даже напоил до потери сознания столбового боярина Морозова и приказал камердинеру накрахмалить ему бороду наподобие жабо. Столбовой боярин Морозов, правда, наутро особых перемен в своей бороде не обнаружил, так как накануне ел сильно второпях яйцо всмятку, а лишний раз бороду полоскать считалось у бояр блажью — руки и то мыли только по церковным праздникам, а так обычно если сильно пачкали, то вытирали о бороду.
Да и дурным тоном к тому же: свежемытая борода форму имела недостаточно окладистую, весила меньше, развевалась пушистыми прядями на сквозняке, отвлекая собеседника, и вообще норовила наэлектризоваться и прилипнуть куда не следует.
Явно же влиять на вкусы бояр Пётр, как человек западного, отчасти даже демократичного склада ума, не мог. «Не могу я, — безнадёжно жаловался он Меньшикову, — на них явно влиять. Я же как бы демократичного ума человек, что обо мне западные коллеги подумают. Пресса истерику поднимет, мол, диктатура, тоталитаризм, кровавая грозбня всякая. Вот и приходится смотреть на эти жуткие бороды, терпеть и морщиться».
Нечуткий Меньшиков проблем Петра не понимал, так как был не только нечуткий, но и дремучий и неизящный к тому же — хоть он и полагал себя главным щёголем, пуговиц у него на всех костюмах в общей сложности набиралось от силы тысячи полторы. Петр, не найдя понимания, морщился, терпел, мечтал о Европе и по возможности общения с боярами избегал, чтобы на жуткие бороды не смотреть. А если приходили по какому-то вопросу, говорил, что у него разыгралась мигрень, и отсылал к нечуткому Меньшикову.
Бояре по простоте своей широкой русской души об этих мучениях любимого царя не догадывались. Да что там, наоборот! – думали, мол, чем длиннее отрастим бороды, тем солиднее будем выглядеть. И тем больше наш любимый царь будет нами гордиться в своих западных поездках.
И поэтому отращивали свои жуткие бороды с огромным энтузиазмом. А в воображении прямо-таки рисовали себе, как сидит любимый царь за банкетным столом в окружении всяких Францисков Первых, облепленных пуговицами, и, как заправской рыбак размахивая своими длиннющими ручищами, без удержу хвастается боярскими бородами перед западными коллегами. Франциск Первый, конечно же, завидует и делает вид, что не верит, мол, пардон муа, мон шери ами Пьер, но в человеческих ли силах отрастить такую, о-ля-ля, бородищу, как же они ходят, у них борода, пардон муа, в ногах не путается ли?
А любимый царь, подвыпивши уже анжуйского, начинает горячиться, срывает с придворных парики, связывает их морскими узлами в одну большую кудрявую припудренную бороду и достаёт из кармана складной казенный аршин, дабы удостовериться, что полученный бородоэрзац соответствует по длине среднестандартной боярской бороде. Франциск Первый, с пьяным азартом втягиваясь в спектакуляцию, цепляет бороду и, пройдя пару шагов, картинно падает на ковры. Петр горячится ещё больше, бороду отнимает, рвёт на бритой, как положено этикетом, груди облитое алым анжуйским жабо и кричит, что плохому боярину борода-то оно конечно ходить мешает, Вы, монсир, лучше бы с панталон посрывали лишние пару тысчонок пуговиц, глядишь, и ноги передвигать легче было б.
И всякое такое прочее радужное рисовали себе бояре, любовно приводя свои жуткие бороды в парадный вид перед очередным приездом любимого царя путём отряхивания с оных бород крошек хлеба-соли, выуживания из оных бород селёдочных костей и сковыривания с них же, бород, засохшей красной икры.
А царь Пётр Первый хоть своих бояр стеснялся, но как человек ума западного и демократичного, всей душой стремился принимать подданных такими, какими они были, пусть и вместе с их жуткими бородами (и даже всем содержимым этих жутких бород). И каждый раз по пути с Европ до дому занимался в дороге жестоким аутотренингом, как порекомендовал ему алхимик, чернокнижник и практикующий при дворе немецкого императора Фридриха Вильгельма психотерапевт Джон Ди. Как-то раз, когда Фридрих Вильгельм отлучился в туалетную комнату попудрить носик и парик, отчаявшийся Пётр поведал Джону Ди о своих затруднениях.
— Борода, — авторитетно начал Джон Ди, — является в Вашем сознании как бы олицетворением всего порочного в боярах, майн либе фройнд. Мы с коллегами херром Скиннером унд херром Уотсоном проводили как-то занятный эксперимент – показывали маленькому мальчику Альберту бороду Санта Клауса. Вы же знаете, все дети любят Санта Клауса. В Вашей дремучей и неизящной стране его называют столбовым боярином Морозовым. И маленький мальчик Альберт тоже любил Санта Клауса. До этого эксперимента. А потом разлюбил. Варум, спросите Вы? И я откровенно, ничего не скрывая, отвечу – да потому что мы не просто показывали ему бороду. Мы одновременно с демонстрацией бороды за его спиной стучали молотком в огромный медный таз!
— И проделали это раз пятьдесят, не меньше! Ребёнок каждый раз пугался ну просто до полусмерти! — с воодушевлением продолжал Джон Ди, видя нескрываемое одобрение на лице Петра Первого, который к тому времени уже начал спиртовать детей для коллекции в кунсткамере. – Вот и в Вашем случае то же самое. Наверное, бояре Вас сильно достают, казну разворовывают, окно в Европу рубят спустя рукава левой пяткой, заказанное в Италии гардинное полотно для этого окна себе на портянки тырят, да и вообще неприятные они людишки, неизящные и дремучие. Поэтому борода сама по себе вызывает в Вас неприятные интимные переживания. Вот смотрите. БОРОДА! – вдруг истошно вскричал Джон Ди и издевательски гоготал, с триумфом глядя на смертельно побледневшего Петра.
Следуя совету Джона Ди, Пётр пытался связать в своём сознании бороду и то хорошее, что мог вспомнить о боярах. Вспомнить удалось только несколько русских народных пословиц и поговорок, которыми бояре оперировали вместо обычной человеческой европейской речи. Сидя в обитом кожей салоне кареты, царь снимал со своей этикетно-бритой груди инкрустированный яхонтами медальон, доставал оттуда изображение бороды в натуральную величину, написанное на куске бересты Феофаном Греком, и, с отвращением глядя на него, бормотал «не суди книгу по бороде», «без бороды не выудишь и рыбку из пруда», «вот тебе, бабушка, и борода», «борода приходит во время еды», «не зная бороду, не суйся в воду», «сам с ноготок, а борода с локоток».
Трагедия состояла в том, что и русские народные пословицы и поговорки у Петра ассоциировались с бородой и тоже вызывали в нём неприятные интимные переживания. Поэтому на шестой или седьмой русской народной мудрости у царя обычно сдавали нервы, он начинал материться по-немецки с голландским акцентом, комкал бересту и, открывая дверь кареты на полной скорости, выбрасывал портрет бороды вон на растерзание волкам и крестьянам. Оставшегося времени в пути ему, как правило, хватало, чтобы выкушать один штоф, две чарки, шесть шкаликов и 12 косушек водки, в результате чего, по прибытию домой, из кареты (окруженной в три ряда взволнованными боярами и в тридцать рядов — их жуткими бородами) он обычно выходил с широкой тёплой улыбкой на чисто выбритом лице.
Источник статьи: http://busconductor.livejournal.com/6042.html