Бульвар депо прическа горшок

Как называется прическа Бульвара Депо

Поклонников российского исполнителя песен в стиле хип-хоп Бульвара Депо интересует название прически стиляги 21 века. Артём Сергеевич Шатохин, именно так зовут молодого человека, выкладывает снимки, привлекая фанаток симпатичной внешностью, за которой стоит неординарная личность. В салонах красоты от юношей звучит вопрос, как делается прическа Бульвара Депо, отчасти благодаря которой он притянул на свою сторону множество последователей. Критики даже называют молодого человека основателем русского хип-хопа. В чем секрет его внешности?

Прическа Бульвара Депо — как сделать

Успешный рэпер Boulevard Depo предпочитает на протяжении музыкальной карьеры не изменять себе в отношении однажды выбранного стиля. Любой стилист знает: прическа Boulevard Depo называется «мужская стрижка шапочка», ставшая популярной в последние годы особенно.

В интернете можно подыскать фото прически Бульвара Депо для облегчения мастеру салона задачу при незнании названия стрижки.

Преимущество заключается в ее удобстве: ничто не мешает чувствовать ветер свободы. Уши в стрижке открыты, основная шевелюра приходится на верхнюю часть головы. С помощью фена можно придать больший объем прическе или пригладить по случаю гелем для вечеринки в стиле ретро.

Кому не стоит делать стрижку?

Интересно, что стрижка Бульвара Депо идет практически всем молодым парням, делая их брутальнее, увереннее в себе. Легко выглядеть аккуратно, модно в любой ситуации. Единственное – фасон не совсем получится при слишком густых волосах.

При желании сделать прическу как у Бульвара Депо, стоит присмотреться к своему лицу. При наличии острой формы этот вариант смотрится лучше.

У певца острый подбородок, ему идет стрижка. В принципе ярким, артистичным молодым людям прическа подходит, выделяя из безликой толпы, позволяя демонстрировать индивидуальность.

Источник статьи: http://pricheska-strizhka.ru/prichyoski/pricheski-znamenitostej/kak-nazyvaetsya-pricheska-bulvara-depo.html

Boulevard Depo: «Если вы ищете смысл в рэп-песнях, то вообще к жизни не приспособлены»

Подписаться

Поделиться

Рэпер-абсурдист Артем Шатохин, икона новой волны русского хип-хопа, говорящей на веб-сленге, весной выпустил фундаментальный альбом RAPP2.

Свитер Loewe, брюки Drome (все — Nevsky 152 concept store)

Расскажи, как ты начинал в Уфе в середине нулевых, этой информации нигде нет.

Началось все вообще случайно. Мой приятель Gera Pkhat чисто по фану затащил меня на студию, на которой записывался. Это был как раз тот момент, когда старый хип-хоп себя уже дискредитировал, а новый еще толком не возник. Dopeclvb, Yanix — новые биты, новое звучание только появлялись, и все мои знакомые ребята оказались на этой волне. Но Уфа — такой город, где перспектив на развитие нет. У тех, кто пытается что-то сделать, все в итоге получается, но в другом месте. Временной промежуток, когда ты бьешься в закрытые двери и получаешь запал, видимо, играет роль. Это своего рода буфер обмена: ты сидишь в Уфе, как в тепличке, копишь энергию, потом летишь куда-то и начинаешь ее выплескивать.

Как это сделали Юрий Юлианович и Земфира.

Да, конечно. И вот сейчас в новых реалиях случилось то же самое.

Как ты оказался в Петербурге?

Это был 2008 год. Я учился в юридическом институте, а потом родители перебрались в Петербург и говорят: «Может, ты переведешься сюда?» Я согласился и приехал. Но пока дожидался от своего башкирского вуза справок с оценками, прошло полтора года. У меня здесь жила только одна девочка знакомая из Уфы, она порноактрисой была, и больше я никого не знал. Тусовался дома и ходил по городу, рисовал граффити, пока не законнектился с несколькими ребятами с Петроградки.

Местные рэперы тебя интересовали?

Мне нравились Смоки Мо, Дэйви Джонс, i61 меня всегда убеждал. Он, кстати, тоже из Уфы, а сейчас вот там (указывает в окно с панорамным видом на восемнадцатом этаже жилого комплекса на Обводном канале), на Лиговском проспекте живет с Джимбо. Ребята из трио «Лауд» ближе к Сенной — я и их знаю еще по Уфе, когда они «Лаудами» не были, мы просто пили пивчик вместе и все. Сейчас они выросли в самостоятельных артистов, и это очень круто. Тут, если пошукать, можно кучу наших найти. А первый клип Music Make U Move, который мы еще в Уфе просто от скуки сделали, пульнулся и стал интернет-вирусом. И вот я имею честь теперь с вами разговаривать, потому что мне в свое время было скучно.

Зато теперь весело, и вы по-прежнему друг у друга в альбомах гостите. Но ты работаешь с разными людьми, и настроение получается разным: с Фараоном одно, с i61 другое.

Совместного релиза не получится, если нет взаимопонимания. Делать это ради того, чтобы просто поиграть на именах, — слишком легко и банально. Нельзя просто так прийти ко мне с бухты-барахты и ждать, что я пойду навстречу. Если я с кем-то работаю, то это либо реально интересный персонаж, либо мой кореш.

Атмосфера и продакшн в рэп-музыке важны не меньше, чем биты и тексты. Сколько людей создают твои треки?

Честно признаюсь: я не музыкант. Да, я исполнитель, я сочиняю текст и могу красиво его подать. Но я не умею писать музыку. Поэтому есть релизы, которые я пишу с командой битмейкеров, они обеспечивают весь инструментальный саппорт, как это было с моим альбомом Sport. Есть чуваки, которые мне предлагают биты. Я не хочу клишировать свое творчество, именно поэтому каждый релиз чем-то отличается от предыдущего. И каждый раз я стараюсь уйти еще дальше. Это как дизайнерские линейки одежды. Ты видишь один и тот же бренд, но каждый раз это что-то новое. Невозможно флексить на одном и том же.

Мы знали разный рэп, он был и злым, и жизнерадостным, и фанки. Новая школа качает, но достаточно мрачно. Откуда пришло это холодное, почти цифровое звучание?

Все дело в противопоставлении предыдущей традиции. Новая школа захотела абстрагироваться от старой и всех этих открытых ребят со слезливыми текстами, которые вроде бы кайфуют от жизни, но у них постоянно что-то не так и они пытаются рассказать тебе, как в натуре жестко жить. Но нам это не надо, нас это не особо запаривает. Мы своим примером показываем, что можно быть такими, какие мы есть, и все равно получать удовольствие от жизни, зарабатывать деньги, иметь женщин. Например, я перестал делать длинные треки, у меня мало где вообще есть второй куплет. У Оксимирона не тексты, а словарь Даля. Я не могу это слушать, потому что у меня есть другие дела и некогда в эти дебри залезать. Слушателей старого хип-хопа и всей той формации объединяло то, что они все время искали в треках смысл, как в темноте с факелом ходили. Извините меня, но если вы ищете смысл в рэп-песнях, то вы вообще к жизни не приспособлены. И все новые чуваки забили на смысл. Это просто игра слов либо что-то веселое.

Источник статьи: http://www.sobaka.ru/entertainment/music/74660

«Нас уважают за то, что мы топили за свое»: интервью Boulevard Depo

Этой весной Бульвар Депо выпустил альбом «RAPP2», а осенью отправится в тур. Николай Овчинников поговорил с ним о новом материале, усталости от рэпа, Уфе, Фейсе и Цое. А еще о том, почему «Пять минут назад» не стал для него шагом вперед.

— Я вот сейчас зашел к тебе, и ты слушаешь группу «Сердцедер». Для многих это когнитивный диссонанс. На чем ты сам вырос?

— На всем, с чем меня отец знакомил. Он любил Pink Floyd, ставил мне их. Потом я сам слушал тех же The Beatles. И не понимал, че это вообще, зачем это. И от отцовской рокерской школы открестился, пошел дальше — естественно, в рэп.

А со временем в Петербурге, став более-менее взрослым, начал смотреть, что еще есть. Потому что много примеров персонажей, которые упираются в рэп и проникаются этими клише. Мне нравится все понемножку, разное настроение, разные дни, все как пазлик сходится.

— Последнее, что тебе взорвало мозг?

— Juice Oh Yeah. Они делают стоунер, сладж, они вообще бешеные, у них текста сумасшедшие. Я бы, возможно, сам такую музыку мог бы писать, если бы не занимался рэпом.

— Умеешь на чем-нибудь играть?

— Нет, абсолютно, и как-то даже в детстве меня никуда не отдавали. Я просто рос как получалось. Это вылилось в граффити.

— Ты в рэп пришел как раз из граффити. А туда как попал?

— Это такая старая уфимская песенка про безделье. Когда ты подросток, тебе нечем заняться. Ну есть какие-то банальные вещи типа спортивных секций и прочего, но это не было приоритетом. Все ребята в Уфе все равно сводят свою деятельность к самовыражению, не запариваясь на тему финансов и карьерного роста. Шикарная колыбель талантов. Становление артиста происходит в каких-то более уютных, мягких обстоятельствах.

В Уфе можно жить, выходя на улицу и тусуясь с незнакомыми ребятами. И все друг друга знают. Я того же i61 из DOPECLVB знал лет 10 назад. Я с ним не был знаком лично, он меня вообще подбешивал. Подбешивал по граффити-теме — делал какую-то хрень, тегал на чужих кусках. А потом оказалось, что он неплохой парень. Это человек-антистандарт, антизаурядность, я таких не встречал никогда.

И всех этих ребят из Уфы объединяет как раз та мысль, что можно просто прийти, взяться за что-то и сделать лучше, чем остальные. И вы всех видите — DOPECLVB, «Лауд», рэп-сцена, электронная сцена, на любой вы найдете как минимум парочку ребят с моего соседнего района.

— Фейс в интервью описывает Уфу совершенно другой — злой, где люди сбиваются в стаи и задирают тех, кто выглядит немного не так, как они. Сам ты с таким сталкивался?

— Естественно. Все с таким сталкивались. В центре Уфе можно остаться без мобильного телефона — ребята подойдут…

И в случае с Ваней Фейсом я понимаю, почему он так говорит. Потому что, возможно, город реально был к нему жесток. Мне проще: я могу зайти в самые окраины, нормально со всеми поговорить и уйти оттуда на своих двух, все будет спокойно и ровно. С Ваней Фейсом, я думаю, уже так не получится. Хотя он вырос на «Школе МВД», это относительно недалеко от меня. В Уфе есть Эдик Окс, он занимается лоурайдингом, они подняли культуру лоурайдинга по всей России, просто сидя в Уфе. И он рассказывает: «Раньше выходишь на свой район и всех знаешь. Сейчас выходишь — там эти ребята с дредами, в непонятных одеждах с надписями, все как один похожи на Фейса». Когда я был молодым, ходить так было проблематично, потому что даже за широкие штаны могли выхватить. Сейчас вообще поспокойнее стало.

— Почему ты перебрался в Питер?

— Это моя матушка инициировала. Когда они сами переехали, я еще где-то полгода-год жил в Уфе под надзором бабушки. Надзор это был такой — с натяжкой. За мной уследишь, что ли? Я из дома шагнул с утра и к вечеру появился только.

А потом родители предложили мне перевестись из местного универа в Петербургский. Чтобы я со своими оценками перешел на второй курс. В итоге мы полтора года ждали справку академическую.

— Но юрфак ты не закончил?

— Жалеешь?

— Да какое там. Позже, когда я поступил и посмотрел, кто преподает, то подумал, что не хочу с этими людьми даже видеться и разговаривать. В лучшем случае я буду ненавидеть свое решение всю оставшуюся жизнь. Даже хорошо, что не получилось доучиться.

— Ты до сих пор работаешь поваром?

— До недавнего времени подрабатывал. Например, когда мы делали YungRussia Tour, я параллельно работал поваром.

— А сейчас все за счет музыки?

— Да. Сейчас вместо работы я лучше подумаю, чего бы мне такого прикольного еще исполнить. Потому что есть куча проектов разного масштаба. Мне только нужно время посидеть и подумать.

— На «RAPP2» у тебя треки с Ic3peak и Summer of Haze — людьми, вышедшими из витч-хауса, которым ты когда-то сам увлекался. Как ты с ним познакомился?

— Все, кто следит за витч-хаусом, давно знают, что он уже себя изжил. Витч-хауса в 2017 году уже не было. Что мы слышим — это отголоски в музыкальном оформлении. По факту жанра нет. Если честно, его и не было. Как и клауд-рэпа. Меня все называют клауд-рэпером — ребята, забудьте. Условно в 2014 году это могло бы быть правдой. Сейчас — хип-хоп и хип-хоп, ничего такого.

Трек с Ic3peak — не было плана подтащить именно витч-хаус. Я просто знаю ребят и знаю Summer of Haze. Мне хотелось их как-то подтащить. Единственное, Haze у нас неуловимый цыганенок. Его вообще не поймать. Он звонит только по трем телефонам: чуваку, который оформляет весь Hyperboloid, своей девчонке и [Сергею] Сабурову, начальнику лейбла [Hyperboloid]. Всё. Больше он телефоном не пользуется, компьютером не пользуется, нигде не отвечает. Если ты его поймал, это значит, что ты единорога сфотографировал. Вот и на релиз его каким-то чудом удалось затащить.

С Ic3peak все, что я сделал, — это написал парт для трека. Вся его идея, музыка, текст — их. Под ключ, грубо говоря. Они мне просто рассказали о нем, а я такой: «Класс, а можно я себе на релиз возьму?» Они такие: «Ну да, мы же предыдущий себе забрали». Никакого расчета не было. Мне приходит идея кого-то скооперировать. Я понимаю: «Вот этот персонаж идеально подойдет». Поэтому все, кто есть на релизе, — это не рандом. Пока меня никто не видел и не слышал, я наклепал где-то около 40 треков. И никто об этом знать не знает.

— То, что ты сейчас делаешь, например трек «Кащенко», мало ассоциируется с треками про парня, застрявшего в джипеге, и куст травы. Почему сейчас в твоих треках больше мрака?

— Я бы не сказал, что больше. Просто никто не знает, что у меня на первых релизах творилось. Вся эта негативная подоплека у меня в крови с детства. У меня половина мужиков в семье вешается, не доживает. Это все так или иначе в меня проникает. Но иногда мрачняк достает, и я начинаю заигрывать с другими звуками. Взять, скажем, трек с «Лаудами». Прямая бочка, текст про белый трэш и переделанный куплет Цоя. Мне недавно кто-то рассказывал, что поставил трек то ли матушке, то ли отцу, на что получил справедливый ответ: «Я не знал, что Цой еще живой». Это настолько органично звучит, что чуваки, которые слушают такой музон и не слушают Цоя, и чуваки, которые слушали Цоя, но не слушали такой музон, говорят: «Ну да, кайф».

— А у тебя какие отношения с музыкой Цоя?

— У меня был старший брат, он слушал русский рок разного качества. Там была и какая-то грязь, и тот же самый Цой, и «Наутилус Помпилиус». Мне все это не нравилось, но это впиталось. То, что я Цоя взял, это скорее дань уважения вкусам и взглядам моего братца покойного. Когда я это немного переиначил под свою линию, мне тоже стало нравиться. Мне кажется, это правильно. Когда ты переиначиваешь все, что нравится, миксуешь все. Это как готовка.

— Когда я говорил коллегам, что иду на интервью, меня все просили спросить про «Пять минут назад».

— Как это получилось?

— Когда мы готовили релиз («Плакшери», совместного микстейпа Фараона и Бульвара Депо. — Прим. ред.), мы половину вообще в «Телеграме» делали.

Мы все сидим в разных городах, у меня есть возможность записаться раз в неделю, я все это время просто коплю. И мы перекидываем друг другу идеи: «Я придумал такую тему, зацени». Просто зачитываешь парт в голосовое сообщение. Потом присылают бит. И все, пишем.

С «Пять минут» так же вышло. Появилась эта тема. Можно ведь что угодно сделать пять минут назад. И все. Не было такого: «Так, нам нужен бэнгер на релиз». Все делалось на лайте. А следующие два года вы можете видеть всех этих чуваков новых, которые просто повторяют пластинку «Плакшери».

— Было потом ощущение, что для большинства ты немного стал героем одного хита?

— Если честно, я не особо дорожу персонажами, которые могут иметь такое мнение. То есть если ты не в курсе того, что было до «Пяти минут назад», то мне нечего сказать тебе. Ну и после этого у меня было много всего — и еще много всего будет впереди.

— Но «Пять минут назад» дал тебе больше возможностей зарабатывать на музыке? Стало ли больше людей на концертах?

— Именно этот трек? Возможно, в краткосрочной перспективе он дал мне фидбэк, который я смог пустить на что-то полезное. Сформировать некую фан-базу. Но в долгосрочной перспективе это мне дало не то чтобы шаг назад… Но не особо кто-то стал гуглить глубже.

При этом я не из тех артистов, которые завязаны на своей фан-базе. Я считаю, что люди приходят и уходят. Лицемерить, говорить, что я люблю их всех? Я их знать не знаю, извините. И часть фан-базы меня именно за это уважает. Нет такого «Без вас я не стал бы тем, кто я есть». Стал бы.

И так и будет происходить, потому что у меня нет временной привязки. Любой может найти мой трек 2012 года или 2018 года, который его зацепит. В этом и прикол. В музыке не должно быть актуальности. Есть трек Дина Бланта с Ингой Коупленд «Narcissist». У него нет срока годности, я его буду и с седыми волосами слушать. Я стараюсь такую музыку делать.

Я не привязываю себя к слову «музыкант», потому что вряд ли я музыкант. Я скорее тот, кто пишет песни. И весь рэп мой сложно назвать рэпом. У меня есть товарищ Батерс, который помогал делать «RAPP2». Парень делает почти стоунер, сладж. Хип-хопа мало. Единственное от хип-хопа — это словопостроение. И там есть мой парт. Песня про мясо: герой Батерса меняет сроки годности на стикерах. А я этим мясом кормлю людей и детей в том числе. И все это в тяжелой сладж-форме под гитарные риффы. Я там не читаю даже. Это можно в какой-то мере пением назвать. Я ставлю периодически кому-то такие вещи интереса ради. Уф-ф…

— А что происходит с хип-хопом? Просто ты не единственный, у кого из треков уходит бит, уходит хип-хоповый attitude, а на смену приходят размазанный звук, постметал в семплах и голос в дурмане, — я приведу пример, релиз White Punk и TMTTMF. Вы устали от рэпа?

— Рано или поздно ты понимаешь, что в хип-хопе есть какие-то банальные схемы, есть схемы посложнее. Но я читаю лет 10, столько фишек переюзал в подаче, читке, исполнении. И постепенно ты просто наигрываешься, начинаешь совсем сумасшедшие вещи делаешь — это в лучшем случае. В худшем случае — уходишь обратно к золотым попсовым клише, делаешь музыку для всех.

— Хаус-рэп?

— Как один из вариантов.

— Ты бы такое не стал записывать?

На серьезке — нет. Я что, лох? Для этого есть всякие ребятишки из коммерческих проектов.

— Типа Элджея?

— Да, такие ребята. Или какие-нибудь синтетические вскормыши Максима Фадеева. Таких полно, и это несложно. Все наши ребята, экс-YungRussia, которые делают что-то новое и разное, — их задача показать: да мы можем все что угодно. Мы начинали, делая все на коленке, а сейчас все города обклеены афишами этих ребят, туры каждую осень. И появляются ребята, которые хотят на этом заработать. Появляются такие ребята, как Фейс или «Закат 99.1». Это вызывает все больше и больше диссонанса — раскрутился маховик. Взять и просто остановить его невозможно, это должно чем-то логическим закончиться.

— И чем?

— У многих артистов это заканчивается переходом в другие жанры. У меня такой переход начался раньше. Я смотрел немножечко за рамки.

— Как до вас в Уфе все это доходило? Непохоже, что вы росли на Тупаке и Wu-Tang Clan.

— Те, с кем я был на коннекте, очень много серфили, что происходит. Сидя в Уфе, ты можешь видеть, как делаются дела и в Москве, и в Петербурге, и делать в два раза лучше.

Я познакомился с Федей i61, когда были времена сайта Guerilla и рэперов Soulja Boy, Lil B. В России по этому никто не прикалывался. Все танцевали локтями под LʼOne. Мы были в растерянности, почему никто не знает о Lil B, но все знают о чувачке, который танцует локтями. В наших глазах это была несправедливость, и мы старались сделать не менее круто, чем у первоисточника. Но нам не хотелось отношения «Фу, ребята, вы просто переводите чужие треки». Как сейчас, когда у Лизера выходит трек «Lame Ass» и в комментах пишут исходный трек O Dog «Lame Nigga». Или когда бит один и тот же и ты думаешь: «Чуваки, можно было потратить минут 10». У нас было время подумать и ядовитое что-то родить. И нас уважают за то, что мы топили за свое и пришли именно с этим.

— Ты в одном из прошлых интервью говорил — в шутку или нет, — мол, не надо твои треки слушать в трезвом виде. Это было всерьез?

— На тот момент — да. Может, я и сам тогда был в мясо. Но сейчас уже можно слушать меня в любых состояниях. Скорее всего, я это говорил, чтобы был разделитель: чтобы эти приличные чуваки, очень дотошные, не приставали даже ко мне.

Единственная причина, почему у меня нет широкой аудитории, я не делал большой упор на это. Я всем своим творчеством говорил, что мне насрать, что вы думаете, — я делаю что хочу. Потому что когда я условно бегал за 600 рублей в день курьером, писал рэп и про меня знали 60 человек, мне это давало отдушину и помогало. И я не знаю, как быть без этого.

— При этом ты до сих пор по факту сам по себе, без лейбла.

— Не предлагали или ты не хочешь?

— У меня просто никогда не было доверия… Мой менеджер Вадим, я давно его знаю. Кому, как не ему, представлять мои интересы? Я достаточно тяжелый человек — если мне что-то приспичило, я буду сломя голову это делать. Никого не слушая. И Вадим такой же по своей сути, поэтому у нас все получается, нам никто не нужен. Потому что посмотрите на этих ребят с лейблов — бедняжки, они занимаются какой-то странной историей. Смотришь в их грустные лица и не понимаешь: «Ты реально хочешь это сказать или тебя заставили?»

— Как снимался клип «Кащенко»? Чья идея?

— Идея — целиком и полностью мы с Вадимом. Мы искали руки под эту идею, и нам тоже очень повезло — нам нашли совершенно нового персонажа по имени Дима Ицков. У меня был первый критерий: «Найдите мне чувака, который никогда не снимал рэп».

— Почему?

— Потому что мне не хотелось замыленного взгляда. Вспомните Kosmodrome — вернемся к «Пять минут назад». После этого он снял порядка пяти работ — условно примерно то же самое. И я не думаю, что это Kosmodrome так хотел, а потому что к нему приходили и говорили. Поэтому мне нужен был человек, который никогда с рэпом не сталкивался.

— Где ты пишешь тексты?

— Сочиняю где попало. Я никогда на бумаге текста не писал. Даже когда у меня была простая «звонилка», я писал эсэмэски. Я точно знал, что в одном новом сообщении помещается примерно три квадрата по четыре строчки, и еще две влезут. А однажды я потерял телефон с текстами, и его нашли только через год. На весь мой стиль повлияло то, что я постоянно терял то, на чем писал текста. Комп полетел,телефон разбил об стену в белке, и так постоянно. Поэтому я все время новое что-то придумывал. Этот дерт меня немножко закалил.

— Ты говоришь, что записал намного больше треков, чем надо было на «RAPP2». Что с ними будет? Куда-то отдашь?

— Часть я уже отдал, что-то еще отдам. Скоро начнут потихоньку появляться разные релизы с моими фитами. Возможно, в конце года я выпущу компилу с этими треками. Что мне, их самому все слушать? Я в начале года думал, что вот закончу «RAPP2» и потом сяду за релиз с Summer of Haze и i61, но где теперь Summer of Haze, как его поймать и стоит ли мне на это рассчитывать, я не знаю. И таких вещей уйма.

— Если вбить твое имя в «Гугле», то третьим или четвертым вылезает дурацкий вопрос на Thequestion «Как объяснить своей девушке, зачем вообще слушать Boulevard Depo и Pharaoh». И там люди рассуждают, что это не высокое искусство, низменная фигня и так далее. Часто ли тебе прилетало от моралистов за тексты?

— Мне — нет. Концерты не запрещали. Ни за какую пропаганду не привлекали. По одной простой причине: с такой же долей уверенности можно мне предъявить, что я интернета сын, или за то что я назвал себя женщиной в лице Линдсей Лохан. Предъяв может быть море, но все будут такие несуразные. «Я курю версаче» — что это такое? Что значит «курю версаче»? Это как «Кровосток» — я же не читаю про сугубо себя. Это каждый раз истории. И не обязательно мои. И не обязательно, что они вообще происходят.

Источник статьи: http://daily.afisha.ru/music/8948-nas-uvazhayut-za-to-chto-my-topili-za-svoe-intervyu-boulevard-depo/