- История бороды и причесок на Руси
- О бородах, безумии и брадобрее из Литвы
- Ножницы — шуту!
- Конский навоз как средство от запоя
- Вместо горшков и огурцов — модные салоны
- Русские не сдаются
- Первый прейскурант
- Цирюльник в Европе Средних веков: брадобрей и врачеватель
- На чем специализировались средневековые цирюльники?
- В лавке средневекового цирюльника
- Процесс бритья в средневековую эпоху
- Парадокс цирюльника
История бороды и причесок на Руси
В разные времена за отсутствие бороды презирали, за ее наличие штрафовали, стриглись при помощи горшка на голове, при помощи искусственных волос наворачивали сложнейшие конструкции, а при бритье использовали… огурцы. Рассказываем, что было на Руси до появления первых барбершопов.
О бородах, безумии и брадобрее из Литвы
Бороды на Руси до Петра I были, как известно, священны: гордись, любуйся, не тронь! Каждый достойный муж должен был иметь на лице густую растительность, безбородыми же изображались только грешники в аду. Но все-таки бывали и в бородатую эпоху исключения, причем на самом что ни на есть высоком уровне: однажды с «голым лицом» появился сам великий князь Владимирский и Московский Василий III.
Дело происходило в XVI веке, и виною экстравагантной выходки монарха была злодейка-любовь. Молодая жена Василия, Елена Глинская, прибыла из Литвы, где уже давно на польский манер брили бороды. Пришлось обзавестись собственным, выписанным с родины супруги брадобреем.
Бояре, увидев царя в таком непотребном виде, только что в обморок не попадали. Духовенство рвало, метало и грозило страшными карами. Так, митрополит Московский и всея Руси Даниил писал: «Власы же твоя не точию бритвою и с плотию отъемлеши, но и щипцем искорене изтарзаеши, и щипати не стыдишися, женам позавидев, мужеское свое лице на женское претворяеши.
Во время нашествия крымского хана Ислама Гирея князь образумился — не до бритья тут. Брадобрея отправили обратно в Литву, бояре успокоились, а Глинская родила сына — будущего царя Ивана Грозного, который бороду не брил никогда и считал брадобритие делом богомерзким.
Ножницы — шуту!
29 августа 1698 года вышел знаменитый указ Петра I, потрясший устои и порвавший все шаблоны: ношение бород запрещалось!
Обладатели пышной растительности страдали, пытались сопротивляться, но с Петром шутки были плохи: он немедленно вооружился ножницами и начал обрезать бороды важнейшим сановникам.
В новогодний праздник, приходившийся тогда на 1 сентября, государево дело продолжил царский шут. «И к кому только ни приближался он с ножницами, не позволялось спасать свою бороду под страхом получить несколько пощечин», — писал секретарь австрийского посольства Иоганн Корб.
Пришлось привыкать к неприлично голым лицам и начинать пользоваться услугами брадобреев. А брадобреи, в свою очередь, стали появляться — это занятие включили в свой широкий диапазон цирюльники.
Отняв бороды, Петр привнес другую моду — парики. Он и сам носил парик, из-под которого вечно выбивались волосы. Так впервые прозвучало слово «парикмахер», от немецкого Perückenmacher, что означало «мастер, делающий парики». Появилось на Руси и собственное парикмахерское производство.
Конский навоз как средство от запоя
Встарь со стрижкой на Руси особо не заморачивались. Слишком отросли волосы? Есть проверенный метод. Горшок на голову, а все, что из-под него торчит, обрезаем — вот и новая прическа. Так что в специальных мастерах по этому делу особой нужды не было. Но если уж сильно приспичит, всегда можно было воспользоваться услугами бродячего цирюльника.
Цирюльники были специалистами-универсалами: пускали кровь, рвали зубы, боролись с облысением, прикладывая распаренный березовый веник к лысине. Широко использовали пиявок: при радикулите сажали на поясницу, с похмелья — цепляли за уши и к вискам.
Помогали и выйти из запоя, вливая в пациента разведенный конский навоз — до полного выворачивания наизнанку. Тягу к спиртному, говорят, как рукой снимало.
Конечно, их любили больше, чем всяких «дохтуров». И бороды, когда понадобилось, брить тоже ходили к ним.
Цирюльники облюбовали рынки. Найти их там было нетрудно — издалека слышался пропеваемый речитативом перечень услуг:
«Бреем, стрижем бобриком-ежом, лечим паршивых, из лысых делаем плешивых, кудри завиваем, гофре направляем, локоны начесываем, на пробор причесываем, парик промоем, кровь откроем, мозоль подрежем, косу купим и срежем, мушки клеим, стрижем да бреем. Банки, пиявки, набор грудной степной травки!»
Как тут было устоять?
Предлагался и разнообразный уровень сервиса:
«Наше вам почтение, с кисточкой, с пальцем девять, с огурцом пятнадцать!»
Загадочная фраза эта, которая могла ввести в ступор непосвященных, означала: бритье будет с мылом (для него кисточка), щека клиента при бритье будет оттягиваться либо пальцем, что дешевле, либо огурцом, что гигиеничнее.
Вместо горшков и огурцов — модные салоны
Публика поприличнее, конечно, никакими горшками и огурцами не пользовалась. Дамы вошли во вкус разнообразия причесок еще при Петре, когда их наконец-то выпустили из домашнего заточения и дали возможность блистать на балах и ассамблеях.
В эпоху Екатерины II расцвела пышным цветом мода на парики. Появились журналы «Библиотека дамского туалета», «Модное ежемесячное приложение». В общем, разнообразных мастеров тупейного и парикмахерского дела требовалось все больше. Расцвет куаферского дела пришелся на XIX век.
«Модные парикмахерские засверкали парижским шиком в шестидесятых годах, когда после падения крепостного права помещики прожигали на все манеры полученные за землю и живых людей выкупные. Москва шиковала вовсю, и налезли парикмахеры-французы из Парижа, а за ними офранцузились и русские», — писал Владимир Гиляровский. Нравится клиенту, когда его обслуживают по-европейски? Да пожалуйста! Каждый демонстрировал «манеры» и знание «иностранного языка» как мог: «Базиль, шипсы апорте дусманс иси.», перемежая это дело чисто русскими ругательствами в адрес подмастерья.
В 80-е годы пошла мода на прически с фальшивыми волосами, накладками, шиньонами, «трансформатионами» из вьющихся волос вокруг головы. Волосы использовались исключительно натуральные. Добывать их ездили по деревням специальные «резчики», выменивавшие косы за всякие пустяки: копеечные кольца, бусы, ленты и платки.
Русские не сдаются
Несмотря на жесткую конкуренцию, в Москве и Петербурге начала появляться русская парикмахерская школа. Мастер Агапов, заведение которого располагалось в Газетном переулке, занял в 1860 году первое место на Первой Всероссийской выставке причесок. В дни больших балов по переулку было не пройти не проехать от скопившихся карет — все жаждали сотворить на голове неземную красоту. Обслуживали мастера Агапова почтенную публику и на дому, успевая за день причесать 15–20 клиентов.
Ух, как ненавидели конкурента французы! Славился, кстати, в Газетном переулке еще мастер — Базиль. Все принимали его за француза, но настоящее его имя было Василий Яковлев. Блистал и Глазов на Пречистенке, дорогостоящими трудами заработавший с десяток домов, в честь чего переулок был назван по домовладельцу, как было принято, — Глазовским.
Европа признала мастерство бывшего крепостного, проведшего долгие годы «в подмастерьях», Ивана Андреева, наградив его званием «профессор парикмахерского искусства». Особенно ему удавались прически, выполненные в «королевском» стиле. Иван Андреевич удостаивался многочисленных наград в международных конкурсах. Рисунки из его альбома и каталогов 1909 года тиражировались известными европейскими журналами. В 1910 году Андреев выпустил книгу с сотней иллюстраций — прическами за последние полвека.
Первый прейскурант
У мужчин хорошие мастера были востребованы не менее, чем у дам.
Так, на Большой Никитской работал Липунцов, славившийся своим умением подстригать усы.
Но это все, конечно, было для богатых. Услуги модных парикмахеров стоили немало — не для народа. Даже войти страшновато было в эти роскошные заведения, полные витрин с банками-склянками и зеркал.
Ходила шутка «Стригут и бреют и карманы греют!».
Но наконец-то настал и для простого человека на улице праздник: на Страстном бульваре парикмахер Артемьев открыл большой мужской зал с постоянным прейскурантом: «Бритье 10 копеек с одеколоном и вежеталем. На чай мастера не берут». При зале, по старой цирюльной традиции, существовало «депо пиявок». Публика повалила валом.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Источник статьи: http://mypensiya.mirtesen.ru/blog/43758229826/Istoriya-borodyi-i-prichesok-na-Rusi
Цирюльник в Европе Средних веков: брадобрей и врачеватель
В средневековой Европе цирюльниками назывались банщики-парикмахеры, которые владели элементарными навыками врачевания. Как и другие ремесленники, они объединялись в профессиональные сообщества – цеха. К XII веку в каждом европейском городе функционировала баня с парикмахерской, в которой цирюльники предлагали свои услуги.
На чем специализировались средневековые цирюльники?
В сравнении с дипломированными врачами цирюльники-ремесленники занимали более низкое общественное положение. Они были не столь подкованы в академической теории, но имели значительно больший практический опыт. Перечень стандартных услуг, которые предоставлял цирюльник в средневековой бане, был довольно разноплановым. Помимо мытья они занимались массажем, вправляли вывихи, удаляли больные зубы, делали перевязки ран и лечили переломы. Но основная их деятельность сводилась к трем главным занятиям: стрижке, бритью и кровопусканию.
Со временем бани начали преобразовываться в цирюльные лавки. К концу XIII века в каждом крупном европейском городе насчитывалось несколько сотен таких заведений. Для примера, в 1291 году только в одном Париже их было более 500, и это не считая множества уличных брадобреев, которые предлагали свои услуги на рыночных площадях и в других людных местах.
Постепенно цирюльники начали сужать круг обязанностей, уделяя меньше внимания врачеванию, специализируясь лишь на бритье, стрижках и кровопускании. Но окончательное разделение специальностей брадобрея и фельдшера-хирурга произойдет лишь в Новое время (XVII-XVIII вв.).
Знатные вельможи и представители духовенства не пользовались услугами общественных цирюлен, они имели собственного мастера, который проживал в замке на правах слуги. Своего монаха-цирюльника имел и каждый монастырь. Это позволяло священнослужителями не ходить день ото дня в город и не искушаться соблазнами мирской жизни.
В лавке средневекового цирюльника
Цирюльная лавка привлекала внимание издалека: вместо вывески о специализации заведения красноречиво заявляли блестящий железный таз, ножницы и гребень, висящие над входом. В Средневековье это место было эпицентром общественной жизни. Сюда постоянно захаживали городские жители, обменивались новостями и обсуждали свежие сплетни.
По меркам Средневековья брадобрейство было весьма прибыльным занятием. Во многом коммерческому успеху цирюльников сопутствовала католическая церковь, не устающая напоминать, что растительность на мужском лице приравнивает его к животному. Поэтому городские лавки брадобреев не пустовали. Примечательно, что цирюльники обслуживали исключительно мужскую часть населения. Но это не значит, что женщинам вход в лавку был закрыт, здесь им могли провести несложные медицинские операции, но о стрижках речи не шло.
Лавка цирюльника представляла собой небольшое помещение с деревянным креслом, тумбой для инструментов и открытой печью, горевшей на протяжении всего дня, поскольку мастер всегда должен был иметь под рукой горячую воду. В перечень инструментов и оснащения стандартной средневековой цирюльни входили: медные и оловянные тазы и кувшины, гребни и ножницы, пинцет для выщипывания волос, железные бритвы-клинки, головные повязки и губки, а также склянки с благоухающей водой.
Процесс бритья в средневековую эпоху
Процедура бритья в европейских цирюльнях не менялась столетиями, представляя особый церемониал. Хозяин лавки наливал в таз кипяток, снятый с горящей рядом печи, добавлял в него стружку из мыла и специальной губкой взбивал пену, которую наносил на лицо клиенту. После брадобрей начинал искусно орудовать острым клинком, в общих чертах мало чем отличающимся от привычной опасной бритвы.
Помимо стрижки и бритья в обязанности брадобрея входило подравнивание бороды и усов (далеко не все придерживались рекомендаций церкви), а также то, что мы сейчас называем камуфлированием седых волос. Средневековые мужчины панически боялись седины, называя ее покрывалом смерти. Преисполненные суеверий они обращались к цирюльникам, чтобы те красили им волосы, для отсрочки таким образом наступление судного дня.
Посещение цирюльника приводило внешность в порядок, но доставляло не самые приятные ощущения. Дешевое мыло сильно раздражало кожу, могло вызвать чесотку и другие нежелательные последствия. Поскольку о дезинфекции в Средневековье не имели ни малейшего представления, грязные инструменты, которыми в день обслуживалось несколько десятков горожан, становились разносчиками многих заразных недугов. Но даже эти обстоятельства не уменьшали количества желающих приобщиться к главному мужскому культу – бритью.
Источник статьи: http://usachi.ru/stil/tsiryulnik-v-evrope-srednikh-vekov-bradobrey-i-vrachevatel/
Парадокс цирюльника
Парадокс цирюльника относят к британскому философу Бертрану Расселу. Этот парадокс выводит на передний план фундаментальную проблему в математике , выявляя несоответствия в базовых принципах, на которых математика основана.
Парадокс цирюльника просит нас разрешить следующую ситуацию:
В городе имеется единственный цирюльник, который стрижет всех, кто не стрижет сам себя и больше никого.
Вопрос, вызывающий парадокс, заключается в следующем:
Кто стрижет цирюльника?
Вне зависимости от того, как мы попытаемся ответить, в любом случае совершим логическую ошибку.
Если мы скажем, что цирюльник стрижет сам себя, то совершим ошибку. Ведь цирюльник стрижет только тех, кто не стрижет себя самостоятельно, поэтому если он пострижет себя, то он не пострижет себя, что является противоречием.
Если мы скажем, что цирюльник не стрижет сам себя, то снова возникнут проблемы. Цирюльник стрижет всех, кто не стрижет сам себя, поэтому если он не стрижет сам себя, то следовательно он стрижет сам себя, что опять же является абсурдом.
Если же мы попытаемся схитрить и скажем, что цирюльник, например, лысый и не имеет волос на лице, то в конечном счете мы все равно не избежим парадокса. Поскольку цирюльник не имеет своих волос, то он не стрижет сам себя, что автоматически приводит к тому, что он стрижет сам себя. Тем самым мы опять попадаем в логическую ловушку.
Поэтому оба случая в этой задаче являются невозможными; цирюльник не может стричь себя и он же не может не стричь себя. А вопрос » Кто стрижет цирюльника? » остается без ответа.
Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/different_angle/paradoks-ciriulnika-5c58ad2bc2e36000adb6f847