Что за прическа у кобзона
“Певец”
Талант нашего героя отличается необычайной многогранностью. Помимо славы певца и репертуара в 1500 песен, он имеет имидж удачливого коммерсанта, общественного и политического деятеля, ученого, мецената. К тому же, иностранная пресса открыто числит его в мафиози. Кроме титулов народного артиста СССР, РСФСР, Украины, Дагестана, Кабардино-Балкарии, Ингушетии, Карачаево-Черкессии, Северной Осетии, Южного Урала, заслуженного артиста Республики Адыгеи, действительного члена Академии гуманитарных наук, он еще является лауреатом Государственной премии СССР (1984 г.), лауреатом премии Ленинского комсомола (1975 г.), первым лауреатом премии МВД. Надо сказать, что с милицией отношения у Кобзона всегда были особенно теплыми, недаром он руководит Фондом помощи семьям погибших милиционеров с поэтическим названием «Щит и Лира». Заодно он президентствует и в культурном фонде «АРТЭС», а также выступает в качестве советника мэра столицы по вопросам культуры. Менее энергичному человеку такой «общественной» нагрузки хватило бы «выше крыши», но не наэлектризованному комсомольским энтузиазмом собственных песен г-ну Кобзону.
На его широких плечах лежит ответственность за существование акционерного общества «Московит», президентом которого он опять-таки является. В настоящее время в эту фирму входят три подразделения: «Московит-металл» (купля-продажа металлов, производство ферросплавов), «Московит-Ойл» (бизнес в области нефтепродуктов внутри России), «Московит-Шугар» (сделки с сахаром). Концертная составляющая «Московита»(казалось бы, наиболее близкая Кобзону по роду занятий) — «Московит-шоу» (круизы, презентации) — обанкротилась по случаю финансового кризиса. Однако и это еще не все. Иосиф Кобзон управляет АО «Лиат-Натали», занимающимся торговлей косметикой и лекарствами (эта компания получила свое название в честь дочери певца) и издает журнал “Детка” в Москве и газету “Русский израильтянин” в Тель-Авиве.
Успевает Кобзон заняться и благотворительностью. С давних пор шефствует он над двумя детскими домами — в Туле и в Ясной Поляне. А на строительство храма Христа Спасителя отдал 875 млн. докризисных рублей, обогнав по сумме пожертвований даже Юрия Башмета и Мстислава Ростроповича. Теперь его имя будет «навечно» запечатлено на стенах храма. Впрочем, имя Кобзона могут «навечно» запечатлеть на своих стенах также пара синагог и буддийских святилищ, строившихся и реставрировавшихся на его деньги. Дело в том, что певец, предприниматель и т. д. с типично русской душевной широтой никак не может помогать какой-то одной избранной конфессии. Тем более, что его религиозные симпатии остаются весьма неопределенными. То он заявляет, что ему ближе всего буддизм (наверное, как депутату от бурятов), то рассказывает, как ходит в православную церковь. Однако можно с уверенностью сказать: в составе Еврейского конгресса имени Иосифа Кобзона не значится.
Непонятно только, когда же, среди столь разнообразных хлопот и занятий, Кобзон выкраивает время на законотворческую деятельность в Думе и на борьбу с антисемитизмом. Однако, если прислушаться к словам певца, становится ясно, что его бизнес — не такое уж и сложное дело.
«Чем я занимаюсь? Моя задача в бизнесе — лоббирование наших проектов. Я не занимаюсь разработкой финансовых схем, не позволяю себе делать то, чего не понимаю или не умею. Для этого есть профессионалы. Но для того чтобы профессионал не свернул с дороги, не скрывал налоги, чтоб завтра нас не закрыли, чтоб были друзья и связи, — для этого есть я. Моя задача — следить за моральным лицом своей фирмы. У нас серьезный бизнес. Мы занимаемся переработкой нефти, бартерными сделками с продовольствием, металлами, делаем инвестиции совместно с зарубежными партнерами. Однако экспортом не занимаемся — весь наш бизнес на территории России» (газета «Вечерний клуб», 11 сентября 1997 г.).
Ларчик-то, оказывается, просто открывается! Секрет успеха в лоббировании, благо связи у Кобзона действительно самые широкие. Чтобы оценить их масштаб, достаточно вспомнить его юбилейные торжества в концертном зале «Россия» 12 сентября сего года. Тут и бывший премьер Виктор Черномырдин, преподнесший певцу орден «За заслуги перед Отечеством» III степени, и мэр столицы Юрий Лужков. От черных “волг” депутатов Госдумы, среди которых было особенно много представителей фракций НДР и ЛДПР, просто невозможно пробиться к подъезду. О всяких эстрадных звездах и прочих лицедеях вроде Пугачевой или Жванецкого — говорить не приходится. Многие из них так и не дождались своей очереди поздравить юбиляра.
Однако среди «друзей» Иосифа Кобзона есть люди, знакомство с которыми не всегда приносит ему одни только выгоды. Например, его тесные взаимоотношения с известным авторитетом уголовного мира, президентом ассоциации «XXI век» Отари Квантришвили, убитым 21 апреля 1994 года, позволили многим СМИ обвинить г-на Кобзона в том, что его столь процветающий бизнес не всегда носит законный характер. Возможно, именно поэтому Иосиф Давыдович поспешил заявить, что убийство авторитета политическое и будто связано оно с тем, что Отари Витальевич слишком резко высказывался о политике российского правительства. Обвинения же в торговле оружием и алкоголем он с негодованием отверг.
Правда, несколько позже в незаконной коммерции Кобзона и Анзора Кикалешвили, возглавившего ассоциацию после гибели своего предшественника, обвинил агент pусского отдела ФБР Лестеp Макналти, в секретном донесении которого сказано, в частности, следующее: «. Иваньков и его оpганизация завязали. тесные связи с пpеступной гpуппой, котоpой pуководят Анзоp Кикалишвили и его паpтнеp Иосиф Кобзон. Кикалишвили и Кобзон получают кpупные незаконные выплаты от амеpиканского совместного пpедпpиятия . Russian — American, базиpующегося в Нью-Йоpке. Кобзон и Кикалишвили были связаны с Отаpи Квантpишвили, кpупной фигуpой в кpугах pоссийской оpганизованной пpеступности. «. В результате деятельности пронырливых журналистов и агентов Иосифа Давыдовича летом 1995 года не пустили в Америку, отказав во въездной визе. Чуть позже у певца возникли сеpьезные пpоблемы пpи въезде в Изpаиль, несмотpя на то, что незадолго до этого Всемиpная лига евpеев назвала его «лучшим евpеем года». 2 января 1996 года Кобзон был задержан в аэропорту Тель-Авива по приказу министра внутренней безопасности Израиля. После вмешательства Российского посольства разрешение на въезд дал лично премьер-министр страны Шимон Перес.
Оба этих инцидента наблюдатели увязывают с произошедшим в США арестом уже упоминавшегося Вячеслава Иванькова, известного под кличкой «Япончик», в уголовном деле котоpого фигуpиpовали непpиглядные стоpоны совместной деятельности аpестованного «кpестного отца» pоссийской пpеступности и нашего геpоя. По данным известной московской журналистки Ларисы Кислинской, живой классик патриотической песни принимал непосредственное участие в незаконном вызволении «Япончика» из тюрьмы, а также помогал его приемному сыну — вору в законе Виктору Никифорову по кличке “Калина” — и одному из доверенных лиц «Япончика» Вячеславу Сливе. Из многочисленных газетных публикаций следует, что с подачи известного певца за «Япончика» хлопотали столь известные люди, как офтальмолог Святослав Федоров, правозащитник Сергей Ковалев и даже заместитель председателя Верховного суда России Александр Меркушев.
Обиженный на зарубежные власти и российских журналистов, Кобзон в том же 1996 году инспирировал обращение 59 ведущих деятелей культуры, 15 известных ученых, нескольких чемпионов олимпийских игр к президенту РФ Борису Ельцину с открытым письмом, в котором содержалась просьба оградить его от клеветы и нападок. Президент не ответил — наверное, болел.
Вскоре Государственная дума направила депутатский запрос генеральному прокурору и министру внутренних дел с просьбой «провести проверку по фактам обвинения Иосифа Кобзона с связях с мафиозными кругами». В официальном ответе из МВД сообщалось, что в отношении Кобзона уголовных дел не расследуется и какие-либо следственные действия в отношении него не ведутся.
На выборы в Думу наш герой вышел, оперируя лозунгами о необходимости защиты чести и достоинства российских граждан, особенно за рубежом. Возможно, именно для того, чтобы эту честь эффективней отстаивать, Иосиф Кобзон попытался вновь посетить США. Но его попытка въехать в пределы «империи зла» была пресечена американскими властями 24 сентября 1998 года на основании «закона об иммиграции», который воспрещает въезд в страну лицам с криминальным прошлым и соответствующими связями.
Так что пришлось Иосифу Давыдовичу остаться в стране разбушевавшегося антисемитизма. Ведь здесь у него еще много любящих друзей, братков и соратников.
Источник статьи: http://www.compromat.ru/page_25840.htm
Парик Кобзона
На снимке — В.П. Агеев.
30 августа не стало Иосифа Давыдовича Кобзона.
11 сентября 2018 года ему должен бы быть исполнится 81 год.
Кроме того, что он был широко известен, как прекрасный эстрадный певец, своими жизненными принципами и гражданскими, не побоюсь сказать, — подвигами, он снискал уважение и людскую славу. Его похороны вылились всенародной любовью к Человеку, всей свой жизнью заслужившим признание к себе.
Хотелось бы поведать ещё одну правдивую историю о нём, которую мне довелось услышать в начале 80-ых годов.
В поезде Москва-Сухуми я ехал тогда с семьёй провести летний отпускной месяц на черноморском побережье Кавказа. Путь был не близкий и мы с комфортом расположились в купейном вагоне, приготовившись к дорожному путешествию.
В купе с нами оказались ещё двое пассажиров — средних лет, респектабельной солидной наружности мужчины. Ехали они куда-то по своим делам. Каждый коротает время в своё удовольствие. Наши соседи по купе предпочитали это делать, сидя за столиком у окна и принимать «на грудь», как говорилось, а проще — пить водочку, не забывая закусывать. Вели себя они достойно, не назойливо, тихо меж собой переговаривались, с уважением учитывали близкое соседство нашей семьи и не досаждали нам своим нетрезвым присутствием. Спустя некоторое время предложили и мне присоединиться к их застолью. Путь был не близкий. Дело было вечером, делать было нечего. Естественно, в данном случае я не возражал. А с чего бы могло бы быть по-другому? Я — в отпуске!
Разговорились. Наши попутчики оказались бывшими боксёрами, а сейчас — тренерами по боксу. Слово, как говорится, за словом. Мы полностью поддались общеизвестному эффекту «поездного откровения». Почему-то, всегда в дороге, перестук колёс вызывает рефлекторное желание поведать нечто сокровенное, сидящее в тебе и ждущее выплеснуться наружу, чем ты не решаешься поделиться даже с близкими людьми в обычной обстановке. Вот, такой вот эффект, знакомый всякому и не понаслышке.
И в этот раз произошло нечто подобное. Разговор принимал доверительный и откровенный характер. Вот что я тогда от них узнал.
Заранее прошу прощения у трезвой части слушателей за множественное присутствие спиртного в этом повествовании. Если кому-то это покажется чересчур избыточным, то другой части — это будет в самый раз. В конце-концов, — непьющим, можно предложить безалкогольный напиток и только лишь с одним желанием и просьбой — не
покидать наше застолье и выслушать эту историю до конца.
. Сидели они тогда втроём в московском ресторане «Метрополь» — двое моих попутчика и их друг — Виктор. Было это в 1975-ом году. Но, сперва, надо рассказать, кто был их третий.
Виктор Агеев — заслуженный мастер спорта. Двукратный чемпион Европы по боксу в среднем весе (до 71 кг) в 1965 и 1967 году. Четырёхкратный чемпион СССР в 1963, 1965, 1966 и в 1967 годах.
В 1968 году Виктор Агеев в драке сломал нос и нанёс сотрясение мозга капитану милиции. Он был отчислен из сборной, формировавшейся для поездки на Олимпиаду в Мексику. В какой-то мере он стал политическим заложником статуса «зарвавшейся звезды», из-за которого ранее пострадал футболист Эдуард Стрельцов. Спустя три года, «меченый» Агеев, из-за другой ресторанной драки угодил за решётку уже по-настоящему. Вышел на свободу только в 1975 году.
В тот вечер они — друзья, сидели в ресторане, но настроение было неважное. Агеев только недавно освободился из лагерного заключения. Рассказывал о себе — чудом оставшимся в живых. Сколько всего ему довелось вынести! Словами не рассказать. Да, ладно, что было, то прошло. Надо было начинать жизнь сначала. Спортивная карьера для него уже «закатилась» — ему 34 года. Поздновато начинать, да и кто его с такой биографией пустит обратно в большой спорт?! А, вот, стать тренером, так это в самый раз. Без бокса себя не представлял. Это было делом его жизни. Только в нём одном Виктор видел себя. Да, вот, незадача — без московской прописки ему это не светит. А с пропиской положение безвыходное. К кому он только не обращался, кого он только не просил помочь с этим.
Времена тогда были строгие. И даже для «гордости советского спорта», «меченого», к тому же, никто не хотел сделать исключение. Агеев старался использовать все свои недюжинные связи. У него ещё оставались те, кто по его мнению мог ему поспособствовать в жизненно важном для него деле. Но никто не желал брать на себя ответственность — прописать в Москве бывшего уголовника и смутьяна. Некоторые активные попытки и старания довольно влиятельных людей ни к чему не привели. Выхода из тупика, казалось, не было.
Кто-то из их компании вдруг заметил одиноко сидевшего невдалеке за столиком Иосифа Кобзона. У выпившего Агеева возникла шальная идея. Его хулиганствующий дух всё-таки брал верх над разумом и алкогольные пары способствовали этому, возбуждая в нём полёт необузданной фантазии.
— А давайте проверим, — заплетающимся языком предложил он, — парик у него на голове или нет?
Друзья пробовали его отговаривать, напоминая, что он только что отсидел за хулиганство. Тем более связываться с такой личностью, как Кобзон было опрометчиво. Однако, Виктор был уже весь во власти своей шальной идеи. То, что было предметом всенародного обсуждения и никогда не афишируемых предполагаемых догадок вот-вот могло было бы стать подтверждением или остаться только лишь слухами.
Ни здрасьте тебе, ни до свиданья, — Агеев подошёл к Кобзону, схватил своей мускулистой рукой за его знаменитую и знакомую по телевизионным выступлениям и концертам тёмно-курчавую шевелюру и с силой потянул вверх. Раздался характерный с треском звук отдираемого приклеенного парика. Всенародный кумир миллионов домохозяек; космонавтов; партийных и беспартийных строителей коммунизма; композиторов, писавших песни ему в надежде, что своим исполнением Кобзон принесёт им известность, оказался . в чём мать родила, не буквально, конечно, но тем не менее — без своего фирменного отличительного знака.
. Я как-то упустил из рассказа моих собеседников детальное описание произошедшего в следующий момент, но только лишь чуть-чуть, поэтому во имя правдивости не хочу домысливать и что-то надумывать.
В конце-концов, «униженный и оскорблённый» Иосиф Давыдович Кобзон, водрузив как-то обратно на законное место атрибут своего артистического образа. пригласил опального спортсмена, за свой столик. Такое представить?! Сам-то он был тоже боксёром. Не таким, правда, как Агеев, но тоже, — не новичком. При желании мог бы дать сдачи. Хорошо, что до этого дело не дошло. Может быть, выпил меньше, чем его оппонент? А, может быть, был уже тогда мудрее? Наверняка.
Расспросив Виктора о нём самом, о его житье-бытье, узнав о его мытарствах в деле с московской пропиской, Кобзон предложил своё содействие.
За скобками рассказа осталось дальнейшее. Каким образом Кобзону удалось это сделать? Ходил ли он на приём к председателю исполкома Моссовета В.Ф. Промыслову или обращался к самому первому секретарю Московского горкома КПСС В.В. Гришину. Без их участия решение вопроса с пропиской в том щекотливом случае решить было бы невозможно. Техника решения задачи осталась неизвестной. Не в этом дело. Главное, что через некоторое время, стараниями Иосифа Кобзона, судьба выдающегося спортсмена — Виктора Агеева, стала для него заслуженно выстраиваться опять в положительную сторону. В результате, страна получила удивительно талантливого тренера, воспитавшего впоследствии многих известных боксёров: Рыбакова, Лимасова, Соломина, Галкина, Петрова, Егорова, Токарева, Кобзева, Карпухина и других мастеров бокса.
. Правдивость этой, поведанной мне когда-то в вагоне поезда истории, отдаётся на откуп моим рассказчикам. В её реальности сомневаться не приходится. Особенно, после моего недавнего «захода» на интернет, где упоминается сам факт участия Иосифа Давыдовича Кобзона в судьбе Виктора Петровича Агеева. Без важных, на мой взгляд деталей, о которых я рассказал.
А бесстрашное поведение Иосифа Кобзона в печально известных событиях по освобождению захваченных террористами заложников на Дубровке, его многочисленные поездки с концертами в Чернобыль, Афганистан и другие «горячие» точки конфликтов и боевых действий? Это ли не свидетельствует об экстраординарных человеческих качествах этого Человека, Гражданина и Личности?
Как и о любом публичном персонаже, о нём ходили разные слухи, сплетни и вокруг него роились, как мухи, другие субъективные мнения. Все мы смертны. Все мы грешны. И он был одним из нас. Может быть — лучше, чем многие.
Салют Вам, Иосиф Давыдович Кобзон — сын своего народа, сын своей страны! Вечная память.
Источник статьи: http://proza.ru/2018/09/05/111