Блек энд уайт
Если
Гавану
окинуть мигом —
рай-страна,
страна что надо.
Под пальмой
на ножке
стоят фламинго.
Цветет
коларио
по всей Ведадо.
В Гаване
все
разграничено четко.
у белых доллары,
у чёрных — нет.
Поэтому
Вилли
стоит со щёткой
у «Энри Клей энд Бок, лимитед».
Много
за жизнь
повымел Вилли —
одних пылинок
целый лес, —
поэтому
волос у Вилли
вылез,
поэтому
живот у Вилли
влез.
Мал его радостей тусклый спектр:
шесть часов поспать на боку,
да разве что
вор,
портовой инспектор,
кинет
негру
цент на бегу.
От этой грязи скроешься разве?
Разве что
стали б
ходить на голове.
И то
намели бы
больше грязи:
волосьев тыщи,
а ног —
две.
Рядом
шла
нарядная Прадо.
То звякнет,
то вспыхнет
трехвёрстый джаз.
Дурню покажется,
что и взаправду
бывший рай
в Гаване как раз.
В мозгу у Вилли
мало извилин,
мало всходов,
мало посева.
Одно-
единственное
вызубрил Вилли
твёрже,
чем камень
памятника Масео:
«Белый
ест
ананас спелый,
чёрный —
гнилью мочёный.
Белую работу
делает белый,
чёрную работу —
чёрный».
Мало вопросов Вилли сверлили.
Но один был
закорюка из закорюк.
И когда
вопрос этот
влезал в Вилли,
щётка
падала
из Виллиных рук.
И надо же случиться,
чтоб как раз тогда
к королю сигарному
Энри Клей
пришёл,
белей, чем облаков стада,
величественнейший из сахарных королей.
Негр
подходит
к туше дебелой:
«Ай бэг ёр пардон, мистер Брэгг!
Почему и сахар,
белый-белый,
должен делать
черный негр?
Чёрная сигара
не идет в усах вам —
она для негра
с чёрными усами.
А если вы
любите
кофий с сахаром,
то сахар
извольте
делать сами2.
Такой вопрос
не проходит даром.
Король
из белого
становится жёлт.
Вывернулся
король
сообразно с ударом,
выбросил обе перчатки
и ушёл.
Цвели
кругом
чудеса ботаники.
Бананы
сплетали
сплошной кров.
Вытер
негр
о белые подштанники
руку,
с носа утершую кровь.
Негр
посопел подбитым носом,
поднял щётку,
держась за скулу.
Откуда знать ему,
что с таким вопросом
надо обращаться
в Коминтерн,
в Москву?
Гавана. 5 июля 1925
Источник статьи: http://www.kostyor.ru/poetry/mayak/?n=5
«Блек энд уайт» В. Маяковский
5. VII. 1925 г., Гавана.
Анализ стихотворения Маяковского «Блек энд уайт»
Впечатления, которые вызвало путешествие автора за океан, отразились в поэтическом цикле об Америке. Критикуя пороки буржуазного общества, лирический герой обличает один из самых отвратительных изъянов – расовую дискриминацию. В стихотворении «Сифилис» голодное «негритье», Том и его безработная жена, становятся жертвой развращенного богача Свифта, охотника до «черненького мясца». Негр-уборщик из «Небоскреба в разрезе» вынужден питаться объедками, которые оставили посетители престижного ресторана. Он делит скудный ужин с крысами. Лирический герой приходит к неутешительному выводу: цивилизованное общество, пользующееся достижениями технического прогресса, живет по устаревшим, анахроническим, позорным законам.
В основе произведения, написанного летом 1925 г., лежит антитеза белого и черного оттенков кожи. Компоненты стилистической фигуры символизируют благополучие и нужду, которые гарантированы расовой принадлежностью.
Стихотворение начинается с упоминания броских примет экзотического пейзажа и первоначальных впечатлений лирического «я», выраженных лаконичной формулой «рай-страна». Чтобы показать ошибочность поверхностной оценки, автор включает в текст произведения миниатюрную новеллу о чернокожем чистильщике Вилли.
Жизнь не баловала молчаливого и скромного трудягу, с малолетства привыкшего работать. «Спектр радостей» бедняка ограничивается сном да случайной копейкой, брошенной вором-инспектором. Вилли не склонен к размышлениям и придерживается устоявшихся в обществе правил. Белому доступны доброкачественная пища и чистая работа, удел черного – гнилые фрукты и грязный низкооплачиваемый труд. Бессовестная природа буржуазного кодекса выражена лаконичным и экспрессивным стилем, в духе традиций поэтики Маяковского.
Смутные сомнения, одолевающие не привыкшего к раздумьям пролетария, Вилли адресует одному из богачей, сахарному королю Брэггу. Образ последнего получает ироническую характеристику «величественнейший» и саркастическое сравнение с белизной облаков. Итог несостоявшейся дискуссии на тему расового неравенства плачевен: оппонент избивает нахального негра, не считая нужным пускаться в рассуждения с черным босяком.
Неопытный и недалекий Вилли избрал неудачного собеседника, который в силу ограниченности и порочности не может оценить глубину наивных вопросов героя. По этой причине внезапное социальное прозрение обернулось против смельчака. Роскошные «чудеса ботаники», изображенные в финале, уже не могут ввести в заблуждение читателя, убедившегося в ложной сущности буржуазного мира.
Источник статьи: http://pishi-stihi.ru/blek-end-uajt-mayakovskij.html
«Блэк энд уайт», анализ стихотворения Маяковского
Когда в 20-е годы ХХ века Владимир Маяковский побывал во многих странах Европы и Америки, он везде выступал с чтением своих стихотворений и рассказами о жизни советского народа. Он встречался с писателями, художниками, актерами, чувствуя себя «полпредом стиха» первой в мире социалистической страны.
Американские впечатления и наблюдения нашли отражение в публицистике поэта (очерки «Мое открытие Америки») и цикле поэтических произведений «Стихи об Америке». «Блэк энд уайт», написанное в 1925 году уже дома, — одно из таких стихотворений, где поэт со свойственной ему прямотой и беспощадностью обнажает пороки заокеанской жизни, характерную для капиталистической Америки расовую дискриминацию. Ведь само название стиха переводится как «черное» и «белое». По сути, на контрасте черного и белого и строится все стихотворение.
Место действия пока еще буржуазная Куба – «рай-страна, страна, что надо». Только в 1961 году эта страна станет социалистическим государством, кстати, до сих пор поддерживающим именно такой политический статус. В Гаване – столице Кубы – экзотический колорит подчеркнут Маяковским всего несколькими выразительными штрихами:
Под пальмой на ножке стоят фламинго.
Цветет коларио по всей Ведадо.
А буквально в следующих строках звучит совсем не экзотическая идея:
В Гаване все разграничено четко:
у белых доллары, у черных — нет.
Чтобы эту идею воплотить наглядно, автор использует характерный для него прием: придумывает героя, на примере которого и показывает наглядно, как эта идея действует. На главной улице – «нарядной Прадо» с гремящим на ней «трехверстным джазом» он как будто бы замечает будничную, неприметную фигуру уборщика-негра. Его судьба похожа на миллионы других чернокожих жителей Кубы:
Много за жизнь повымел Вилли —
одних пылинок целый лес, —
поэтому волос у Вилли вылез,
поэтому живот у Вилли влез.
Портрет героя воссоздает образ типичного раба с плантации, знакомого еще со времен Гражданской войны между Севером и Югом. Подведенный голодом, впалый живот, лысеющая под палящим солнцем голова – все это говорит о бедной жизни. Единственная радость в жизни — «шесть часов поспать на боку», и уже совсем удачей можно считать, если кто-нибудь «кинет негру цент на бегу».
И хотя «в мозгу у Вилли мало извилин», не потому что глупый, просто «мало посева» — знания своих прав, знаний о мире, но одно-единственное правило он вызубрил тверже, чем камень:
Белый ест ананас спелый,
черный — гнилью моченый.
Белую работу делает белый,
черную работу — черный.
Но забитый «маленький» американский человек не хочет с этим примириться. Он отваживается задать сверливший его голову вопрос одному из хозяев «рай-страны» — величественнейшему из сахарных королей мистеру Брэггу. Он спрашивает: «Почему и сахар, белый-белый, должен делать черный негр?» А еще утверждает, что ему, белому человеку, не идет тогда черная сигара – она для «негра с черными усами». За свой вопрос он в буквальном смысле получает в нос.
Этот зреющий в душе Вилли протест сведен на нет, ведь никто не встанет на его защиту, так как в стране, где царит власть белых, у черных нет никаких прав. Поэтому «вытер негр о белые подштанники руку, с носа утершую кровь, посопел подбитым носом» и вновь взялся за щетку. А что ему остается здесь, в капиталистической Америке?
Если бы он находился в Советской России, с ним бы, во-первых, никогда такого не случилось, а во-вторых, в Москве есть Коминтерн — Коммунистический интернационал — международная организация, которая объединяла коммунистические партии различных стран, чтобы развивать идеи революционного интернационального социализма. Одной из задач Коминтерна была борьба с несправедливость, в том числе и с расовой дискриминацией.
Таким образом, стихотворение «Блэк энд уайт» призвано было не только сатирически изобразить жизнь Америки начала ХХ века, но и противопоставить два политических режима – капиталистический, построенный на несправедливости, на эксплуатации миллионов людей, и социалистический, построенный на идее социальной справедливости и раноправия.
Источник статьи: http://goldlit.ru/mayakovsky/416-black-and-white-analisys
Владимир Маяковский — Блек энд уайт: Стих
Если
Гавану
окинуть мигом —
рай-страна,
страна что надо.
Под пальмой
на ножке
стоят фламинго.
Цветет
коларио
по всей Ведадо.
В Гаване
все
разграничено четко:
у белых доллары,
у черных — нет.
Поэтому
Вилли
стоит со щеткой
у «Энри Клей энд Бок, лимитед».
Много
за жизнь
повымел Вилли —
одних пылинок
целый лес, —
поэтому
волос у Вилли
вылез,
поэтому
живот у Вилли
влез.
Мал его радостей тусклый спектр:
шесть часов поспать на боку,
да разве что
вор,
портово́й инспектор,
кинет
негру
цент на бегу.
От этой грязи скроешься разве?
Разве что
стали б
ходить на голове.
И то
намели бы
больше грязи:
волосьев тыщи,
а ног —
две.
Рядом
шла
нарядная Прадо.
То звякнет,
то вспыхнет
трехверстный джаз.
Дурню покажется,
что и взаправду
бывший рай
в Гаване как раз.
В мозгу у Вилли
мало извилин,
мало всходов,
мало посева.
Одно
единственное
вызубрил Вилли
тверже,
чем камень
памятника Масео:
«Белый
ест
ананас спелый,
черный —
гнилью моченый.
Белую работу
делает белый,
черную работу —
черный».
Мало вопросов Вилли сверлили.
Но один был
закорюка из закорюк.
И когда
вопрос этот
влезал в Вилли,
щетка
падала
из Виллиных рук.
И надо же случиться,
чтоб как раз тогда
к королю сигарному
Энри Клей
пришел,
белей, чем облаков стада,
величественнейший из сахарных королей.
Негр
подходит
к туше дебелой:
«Ай бэг ёр па́рдон, мистер Брэгг!
Почему и сахар,
белый-белый,
должен делать
черный негр?
Черная сигара
не идет в усах вам —
она для негра
с черными усами.
А если вы
любите
кофий с сахаром,
то сахар
извольте
делать сами».
Такой вопрос
не проходит даром.
Король
из белого
становится желт.
Вывернулся
король
сообразно с ударом,
выбросил обе перчатки
и ушел.
Цвели
кругом
чудеса ботаники.
Бананы
сплетали
сплошной кров.
Вытер
негр
о белые подштанники
руку,
с носа утершую кровь.
Негр
посопел подбитым носом,
поднял щетку,
держась за скулу.
Откуда знать ему,
что с таким вопросом
надо обращаться
в Коминтерн,
в Москву?
Источник статьи: http://rustih.ru/vladimir-mayakovskij-blek-end-uajt/
Блек энд уайт
Если
Гавану
окинуть мигом —
рай-страна,
страна что надо.
Под пальмой
на ножке
стоят фламинго.
Цветет
коларио
по всей Ведадо.
В Гаване
все
разграничено четко:
у белых доллары,
у черных — нет.
Поэтому
Вилли
стоит со щеткой
у «Энри Клей энд Бок, лимитед».
Много
за жизнь
повымел Вилли —
одних пылинок
целый лес, —
поэтому
волос у Вилли
вылез,
поэтому
живот у Вилли
влез.
Мал его радостей тусклый спектр:
шесть часов поспать на боку,
да разве что
вор,
портово́й инспектор,
кинет
негру
цент на бегу.
От этой грязи скроешься разве?
Разве что
стали б
ходить на голове.
И то
намели бы
больше грязи:
волосьев тыщи,
а ног —
две.
Рядом
шла
нарядная Прадо.
То звякнет,
то вспыхнет
трехверстный джаз.
Дурню покажется,
что и взаправду
бывший рай
в Гаване как раз.
В мозгу у Вилли
мало извилин,
мало всходов,
мало посева.
Одно
единственное
вызубрил Вилли
тверже,
чем камень
памятника Масео:
«Белый
ест
ананас спелый,
черный —
гнилью моченый.
Белую работу
делает белый,
черную работу —
черный».
Мало вопросов Вилли сверлили.
Но один был
закорюка из закорюк.
И когда
вопрос этот
влезал в Вилли,
щетка
падала
из Виллиных рук.
И надо же случиться,
чтоб как раз тогда
к королю сигарному
Энри Клей
пришел,
белей, чем облаков стада,
величественнейший из сахарных королей.
Негр
подходит
к туше дебелой:
«Ай бэг ёр па́рдон, мистер Брэгг!
Почему и сахар,
белый-белый,
должен делать
черный негр?
Черная сигара
не идет в усах вам —
она для негра
с черными усами.
А если вы
любите
кофий с сахаром,
то сахар
извольте
делать сами».
Такой вопрос
не проходит даром.
Король
из белого
становится желт.
Вывернулся
король
сообразно с ударом,
выбросил обе перчатки
и ушел.
Цвели
кругом
чудеса ботаники.
Бананы
сплетали
сплошной кров.
Вытер
негр
о белые подштанники
руку,
с носа утершую кровь.
Негр
посопел подбитым носом,
поднял щетку,
держась за скулу.
Откуда знать ему,
что с таким вопросом
надо обращаться
в Коминтерн,
в Москву?
Источник статьи: http://www.culture.ru/poems/20260/blek-end-uait