История создания некоторых стихотворений
«Шаганэ ты моя, Шаганэ. » 1924 год.
Стихотворение из цикла «Персидские мотивы», написанного во время поездки Есенина на Кавказ. В зимние месяцы 1924/25 гг., когда Есенин жил в Батуме, он познакомился там с молодой женщиной, тогда учительницей — Шаганэ Нерсесовной Тальян, они несколько раз встречались, Есенин подарил ей свой сборник с дарственной надписью. Но с его отъездом из Батума знакомство оборвалось, и в последующие месяцы он никаких усилий к его возобновлению не прилагал, хотя имя Шаганэ вновь возникло в стихах, написанных в марте, а потом в августе 1925 г. Шираз — город на юге Ирана, родина Саади и Хафиза. 8 апреля 1925 г. Есенин писал Г.А.Бениславской: «Я хочу проехать даже в Шираз и, думаю, проеду обязательно. Там ведь родились все лучшие персидские лирики. И недаром мусульмане говорят: если он не поет, значит, он не из Шушу, если он не пишет, значит, он не из Шираза». Эту поговорку Есенин использовал в стихотворении «Руки милой — пара лебедей. «.
«Анна Снегина» 1925 год.
Сентябрь 1924 года. Есенин предпринимает поездку на Кавказ, вторую в своей жизни. Он ещё не знает, что на этот разпробудет здесь почти полгода, что эта поездка на юг станет как бы его, есенинской, болдинской осенью. Здесь Есениным будут написаны многие «маленькие поэмы»: «Письмо к женщине», «Русь уходящая», «Русь бесприютная», «Письмо деду», «Ответ», «Стансы», «Метель», «Весна», «На Кавказе», «Поэтам Грузии», «Баллада о двадцати шести», поэма «Цветы», стихи из цикла «Персидские мотивы»; здесь будет создана лучшая, «вершинная» поэма — «Анна Снегина». В Баку, Тифлисе, Батуме Есенин впервые опубликует двадцать семь своих новых произведений. Всё это — за полгода! Создать в такие сжатые сроки такие поистине классические произведения мог только гениальный художник.
Трудно представить то волнение, которое испытал Есенин, когда держал в руках рукопись только что оконченной поэмы «Анна Снегина», на последней странице которой была обозначена дата её рождения: «Январь 1925. Батум». Поэма была напечатана в четвертом номере «Красной нови» за 1925 год. «Радостный, он пришёл ко мне с номером журнала, ещё пахнущим типографской краской, — вспоминат жена поэта Софья Андреевна Толстая-Есенина.- Раскрыл журнал и начал читать. И прочитал. всю поэму. Я сидела не шелохнувшись. Как он читал!»
В своих комментариях к поэме она подчеркивает: «Анна Снегина» в значительной степени автобиографична. В ней определились некоторые моменты из лично биографии поэта и революционные события в Петрограде и в деревне, очевидцем и участником которых был сам Есенин».
В пейзаже поэмы, лирических сценах «Анна Снегиной» по-своему отразились константиновские впечатления поэта.
«За церковью, у склона горы, на которой было старое кладбище, — вспоминает младшая из сестер поэта, А. А. Есенина, — стоял высокий бревенчатый забор, вдоль которого росли ветлы. Этот забор, тянувшийся почти до самой реки, огораживавший чуть ли не одну треть всего константиновского подгорья, отделял участок, принадлежавший помещице Кашиной Л. И., имение которой вплотную подходило к церкви.
Л. И. Кашина была молодая, интересная и образованная женщина, владеющая несколькими иностранными языками. Она явилась прототипом Анны Снегиной, ей же было посвящено Сергеем стихотворение «Зелёная прическа». » Кашина явилась для поэта лишь одним из прототипов его героини. После революции жизнь её сложилась совершенно по-иному, чем судьба Анны Снегиной.
Поэма «Черный человек»
А. Миклашевская вспоминает: «Мы сидели вокруг стола, на окне сидела какая-то женщина, кажется, ее звали Анна. Есенин стоял у стола и читал свою последнюю поэму — «Черный человек». Он всегда хорошо читал свои стихи, но в этот раз было даже страшно. Он читал так, будто нас никого не было и как будто «черный человек» находится здесь, в комнате. Я видела, как ему трудно, как он одинок»1. Аналогичные мотивы звучат и у писателя М. Ройзмана: «Сергей сел на кровати, положил правую забинтованную по локоть руку (Есенин тяжело ранил руку стеклом. — С.К.) поверх одеяла, во время чтения «Черного человека» поднял ее левой, обхватил. Это напоминало то незабываемое место в пьесе М. Горького «На дне» (МХАТ), когда татарин, встав на колени и, обняв левой рукой забинтованную правую, молится, раскачиваясь из стороны в сторону.
Поэма была длинней, чем ее окончательный вариант. В конце ее лирический герой как бы освобождался от галлюцинаций. Приходил в себя. Последние строки Сергей прочитал почти шепотом.
Все — поза Есенина, его покачивание, баюканье забинтованной руки, проступающее на повязке в одном месте пятнышко крови, какое-то нечеловеческое чтение поэмы производило душераздирающее впечатление. Сергей, просветленный, казалось, выросший на наших глазах, господствовал над нами, смотрел поголубевшими глазами.
Письмо к женщине. 1924 год.
Выступая на вечере, посвященном Есенину, Мейерхольду, Луначарскому (Москва, Центральный дом актера, декабрь 1967 г.), Е.А.Есенина свидетельствовала, что адресатом «Письма к женщине» — бывшая жена поэта, З.Н.Райх (запись выступления — в архиве Ю.Л.Прокушева). Зинаида Николаевна Райх (1894-1939) в 1924 году была актрисой Государственного театра им. Вс. Мейерхольда (ГосТИМ) и женой его руководителя. Печатные отклики на «Письмо к женщине» были немногочисленны. Анонимный рецензент усмотрел в нем (а также в «Письме от матери»), лишь «риторические объяснения» («Красная газета», Л., 1925), тогда как В.А.Красильников назвал «Письмо. » «автобиографической исповедью» (журн. «Книгоноша», М., 1925). О «яростном попутничестве» поэта высказалось несколько критиков. Если В.Липковский писал, что «в эпоху диктатуры пролетариата, яростной борьбы за полную победу на идеологическом фронте опасно оставаться только попутчиком, хотя бы и «яростным»» (З. Вост., 1925), то И.Т.Филиппов (журн. «Лава», Ростов-на-Дону, 1925) и А.Я.Цинговатов отнеслись к этому высказыванию Есенина с сочувствием.
С.Д.Фомин, член Суриковского кружка, вспоминал: «. в начале 1915 г., еще перед отъездом в Петербург, Есенин является к товарищам, где был и я, с большим новым стихотворением под названием «Русь». В тесной накуренной комнате все притихли. Зазвенел голос белокурого Сережи. Читал Сережа с душой и с детски чистым и непосредственным проникновением в те события, какие надвигались на любимую им, мужичью, в берестяных лапотках, Русь. Есенин стихотворением «Русь» гигантски шагнул вперед. Этим стихотворением он и приобретает себе известность и имя» («Памяти Есенина»). Один из первых печатных отзывов о поэме, принадлежащий З.Д.Бухаровой, был также проникнут впечатлением от авторского чтения: «И когда он начал с характерными рязанскими ударениями на «о» рассказывать меткими ритмическими строками о страданиях, молитвах, надеждах родной деревни («Русь»), когда засверкали перед нами необычные по свежести, забытые по смыслу, а часто и совсем незнакомые обороты, слова, образы,- когда перед нами предстал овеянный ржаным и лесным благоуханием «Божией милостью» юноша-поэт,- размягчились, согрелись холодные, искушенные, неверные, темные сердца наши, и мы полюбили рязанского Леля».
«Мы теперь уходим понемногу. » 1924 год.
В рукописи ст. озаглавлено «Ровесникам», при первой публикации — «Памяти Ширяевца». Александр Вас.Ширяевец (наст. фам. Абрамов; 1887-1924) — поэт. «. Я вас полюбил с первого же мной прочитанного стихотворения»,- писал ему Есенин еще 21 января 1915 г., и с той поры его дружеское расположение оставалось неизменным. Хотя Есенин с тех лет считал Ширяевца участником, как он писал, «нашего народнического движения», их личное знакомство состоялось лишь в 1921г., в Ташкенте. После переезда Ширяевца в Москву в 1922г. и возвращения Есенина из зарубежной поездки их встречи стали более частыми, но в ближайшее окружение Есенина он не вошел. 4 апреля 1924г. Ширяевец писал одному из своих друзей: «Дня три тому назад на Арбате столкнулся с Есениным. Пошли, конечно, в пивную, слушали гармонистов и отдавались лирическим излияниям. Жизнерадостен, как всегда, хочет на лето ехать в деревню, написал много новых вещей». Ширяевец умер 15 мая 1924г. от менингита. Болезнь была скоротечной, его внезапная кончина потрясла Есенина. Он тяжело переживал утрату, не верил в болезнь, считал даже, что Ширяевец отравился. Вместе с П.В.Орешиным и С.А.Клычковым вошел в состав «душеприказчиков по литнаследству» поэта.
«Каждый труд благослови, удача. » 12 июля 1925 года.
Сестра поэта А.А.Есенина вспоминала: «В первой половине июля Сергей уезжает в деревню, или, как мы говорили, «домой». Дома он прожил около недели . В это время шел сенокос, стояла тихая, сухая погода, и Сергей почти ежедневно уходил из дома, то на сенокос к отцу и помогал ему косить, то на два дня уезжал с рыбацкой артелью, километров за пятнадцать от нашего села ловить рыбу. Эта поездка с рыбаками и послужила поводом к написанию стихотворения «Каждый труд благослови, удача. «, которое было написано там же, в деревне».
«Не бродить, не мять в кустах багряных. » 1916 год.
С.А.Толстая-Есенина высказывала предположение, что «стихотворение было навеяно смертью одной девушки, которую Есенин любил в годы молодости в своем родном селе». Имелась в виду А.А.Сардановская. Предположение неверное (она скончалась позже, в апреле 1921 г.), но стихотворение действительно могло быть связано с А.А.Сардановской. Во второй половине июня 1916 г. Есенин, получив краткосрочный отпуск с воинской службы, ездил к себе на родину и там виделся с ней. Анна Алексеевна Сардановская (1896-1921) — юношеское увлечение поэта. Внучатая племянница отца Ивана (И.Я.Смирнова, священника села Константиново), она вместе с матерью, сестрой и братом часто приезжала к нему и, случалось, проводила в Константинове все лето. В 1918 г. она вышла замуж. Скончалась родами 7 апреля 1921 г. Не исключено, что с известием о ее смерти связан рассказ Есенина, записанный И.В.Грузиновым и отнесенный им к весне 1921 г.: «У меня была настоящая любовь. К простой женщине. В деревне. Я приезжал к ней. Приходил тайно. Все рассказывал ей. Об этом никто не знает. Я давно люблю ее. Горько мне. Жалко. Она умерла. Никого я так не любил. Больше я никого не люблю».
«Не жалею, не зову, не плачу. » 1921 год.
В первой публикации было посвящено Сергею Клычкову. С.А.Клычков (1889-1937) — один из поэтических соратников Есенина. Печататься начал с 1906г., в 1911г. вышел его первый сборник «Песни». Ст. Клычкова стали известны Есенину еще в 1913-14гг. и были им восприняты как «близкие по духу». К этому времени, возможно, относится и начало их личного знакомства. Публикацией этого ст. началось сотрудничество Есенина в «Красной нови», где он за 1922-1925гг. напечатал более 30 произведений. С.А.Толстая-Есенина вспоминала: «Есенин рассказывал , что это ст. было написано под влиянием одного из лирических отступлений в «Мертвых душах» Гоголя. Иногда полушутя добавлял: «Вот меня хвалят за эти стихи, а не знают, что это не я, а Гоголь». Несомненно, что место в «Мертвых душах», о котором говорил Есенин, — это начало шестой главы, которое заканчивается словами: «. что пробудило бы в прежние годы живое движенье в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо, и безучастное молчание хранят мои недвижные уста. О моя юность! о моя свежесть!». С первых печатных отзывов лейтмотивом большинства стт. стало признание высочайшего мастерства поэта и констатация появления в его стихах пушкинских мотивов.
«О красном вечере задумалась дорога. » 1916 год.
Это стихотворение, вместе с четырьмя другими, Есенин в середине октября 1916г. передал И.И.Ясинскому для публикации в Биржевых ведомостях, а 30 ноября 1916г. обратился к другому сотруднику редакции, А.Л.Волынскому, с просьбой «задержать» два из них («О товарищах веселых. » и «О красном вечере задумалась дорога. «). Это связано с намерением автора издать цикл, состоящий из данных стихотворений, а также из ст. «Осень» и «Синее небо, цветная дуга. » в сборнике «Скифы» (сборник 1, Пг., 1917). Рецензент Д.Н.Семеновский писал: «За последние годы в русской поэзии появилась целая школа так называемых «поэтов-народников», ничего общего с народом, однако, не имеющих. Их творчество от подлинно народного творчества отличается так же резко, как опереточный мужичок в шелковой рубахе и плисовых шароварах отличается от настоящего мужика в рваной сермяге и с изуродованными работой руками. Их стихи — утрированный лубок, пряник в сусальном золоте». К числу таких поэтов рецензент относил Есенина. В качестве примера неудачных стихов он цитировал данное стихотворение, выделяя, в частности, выражение «мякиш тишины» (г. «Рабочий край», Иваново-Вознесенск, 1918). Были, однако, и одобрительные рецензии.
«Отговорила роща золотая. » 1924 год.
По свидетельству А.А.Есениной, написано во второй половине августа 1924 г. во время приезда в Константиново: «В этот свой приезд Сергей спал в амбаре. Ему снова нужно было работать, а в риге нельзя было курить, опасно зажигать лампу. Работал Сергей очень много. Я помню, как часами, почти не разгибаясь, сидел он за столом у раскрытого окна нашей маленькой хибарки. Условия для работы были очень плохие. И несмотря на трудности, он упорно работал над «Поэмой о 36». Здесь же им было написано стихотворение «Отговорила роща золотая. «». Один из критиков русского зарубежья С.П.Постников в рецензии на несколько номеров «Красной нови», выделив стихи Есенина «как настоящую вещь, как подлинное художественное произведение», писал: «Теперь у Есенина наступает новый период. Устал он, видимо, озорничать. И в стихах появилось раздумье, а вместе с тем и форма стихов стала проще. Не только в приведенном стихотворении чувствуется это , но и в стихах «На родине» и «Отговорила роща золотая». Не берусь утверждать, что настоящее настроение Есенина устойчивое, но, во всяком случае, оно теперь есть и является интересным периодом в развитии этого талантливого поэта».
«Я помню, любимая, помню. » 1925 год.
По словам С. А. Толстой-Есениной, существовал черновой автограф, который имел «посвящение — А. М. . В дальнейшем посвящение было снято автором. Миклашевская Августа Леонидовна (1891-1977), актриса Камерного театра. Ей посвящен цикл «Любовь хулигана» — из семи стихотворений. С ней Есенин познакомился вскоре после своего возвращения из зарубежной поездки в августе 1923 г. Она была известной московской актрисой, с 1915 г. выступала на сцене Камерного театра, была занята в ведущих партиях: Сакунтала (в очередь с А.Г.Коонен), заглавная роль в «Принцессе Брамбилле», Арикия в «Федре» и др. В феврале 1923 г. Камерный театр отправился в длительную гастрольную поездку за рубеж. А.Л.Миклашевская осталась в Москве, поскольку ей некому было поручить своего пятилетнего сына. Во время знакомства с Есениным она уже не была актрисой Камерного театра, выступала на эстраде, играла в кабаре «Не рыдай», в театре «Острые углы» и т.п. После возвращения Камерного театра она осталась вне его, играла на различных московских и провинциальных сценах и вернулась в Камерный театр только в 1943 г.
«На Кавказе». Сентябрь 1924 года.
В.А.Мануйлов рассказывал об одном из эпизодов своей беседы с Есениным (21 сентября 1924 г. в Баку): «Заговорив о Маяковском, Есенин заметно помрачнел. Он очень был обижен стихотворением «Юбилейное», написанным в тот год к 125-летию со дня рождения Пушкина. Маяковский уничижительно отозвался и о Есенине.» В этом стихотворении Есенин дал ответ Маяковскому.
«Собаке Качалова» 1925 год.
Артист московского Художественного театра В. И. Качалов (настоящая фамилия Шверубович), вспоминая первую встречу с Есениным, состоявшуюся весной 1925 года, пишет: » Часам к двенадцати ночи я отыграл спектакль, прихожу домой. Небольшая компания моих друзей и Есенин сидят у меня. Поднимаюсь по лестнице и слышу радостный лай Джима, той самой собаки, которой Есенин потом посвятил стихи. Тогда Джиму было всего четыре месяца. Я вошел, увидел Есенина и Джима — они уже познакомились и сидели на диване, вплотную прижавшись друг к другу. Есенин одною рукой обнял Джима за шею, а другой держал его лапу и хриплым баском приговаривал: «Что за лапа, я сроду не видал такой».
Джим радостно взвизгивал, стремительно высовывал голову из подмышки Есенина и лизал его лицо; когда Есенин читал стихи, Джим внимательно смотрел ему в рот. Перед уходом Есенин долго жал ему лапу: «Ах ты, черт, трудно с тобой расстаться. Я ему сегодня же напишу стихи».
К немалому удивлению хозяина Джима, поэт сдержал слово. Качалов вспоминает: «Прихожу как-то домой вскоре после первого моего знакомства с Есениным. Мои домашние рассказывают, что без меня заходили Есенин Пильняк и еще кто-то, кажется Тихонов. У Есенина на голове был цилиндр, и он объяснил, что цилиндр надел для парада, что он пришел к Джиму с визитом и со специально ему написанными стихами, но так как акт вручения стихов Джиму требует присутствия хозяина, то он придет в другой раз»
Качалов вспоминал об одном визите к нему в гостиницу, произошедшем во время бакинских гастролей МХАТА в мае 1925 года: «Приходит молодая, миловидная смуглая девушка и спрашивает: «Вы Качалов?» — «Качалов», — отвечаю. «Один приехали?» — «Нет, с театром». — «А больше никого не привезли?» Недоумеваю: «Жена, — говорю, — со мной, товарищи.» — » А Джима нет с вами?» — почти воскликнула. «Нет, — говорю, — Джим в Москве остался». — «А-яй, как будет убит Есенин, он здесь в больнице уже две недели, все бредит Джимом и говорит докторам: » Вы не знаете, что это за собака! Если Качалов привезет Джима сюда, я буду моментально здоров. Пожму ему лапу — и буду здоров, буду с ним купаться в море.» Девушка передала записку и отошла от меня явно огорченная: «Ну что ж, как-нибудь подготовлю Есенина, чтобы не рассчитывал на Джима».
Источник статьи: http://esenin-lit.ru/esenin/articles/istoriya-stihotvorenij.htm