Стихи из детства моего
Рано утром вечерком
в полночь на рассвете
баба ехала верхом
в раскидной карете
а за нею во всю прыть
тихими шагами
кот старался переплыть
миску с пирогами
Это — НЕ МОИ СТИХИ. Даже не знаю, чьи они. Кто знает – подскажите!
Их мне рассказывала в детстве бабушка, как и моему отцу — его бабушка. Никогда не видел их напечатанными и никогда больше не слышал. А вот дети, которым я с удовольствием рассказываю эту весёлую прибаутку, всегда просят повторить ещё разок.
А эту скороговорку я тоже услышал от отца и запомнил в детстве. И тоже не встречал потом нигде напечатанной. И не слышал ни от кого.
Эй, стой! По дороге
едут тёсаные дроги.
А на дрогах сидит дед
двести восемьдесят лет
и везёт на ручиках
маленького внучика.
Тому внучику идёт
только сто девятый год
и у подбородка
борода коротка.
В эту бороду его
не упрячешь ничего,
кроме: полки с книжками,
мышеловки с мышками,
столика со стуликами
и буфета с бубликами.
Вот и всё!
А у деда борода
вот отсюда да туда,
а оттуда пересЮда
и обратно вот сюда.
И если эту бороду,
да расстелить по городу,
то проехали б по ней,
придержав своих коней
два буденовских полка,
тридцать три броневика,
пулемётные две роты
и дивизия пехоты
и танкистов целый полк.
Вот какой бы вышел толк,
если эту бороду
да расстелить по городу.
На любом детском и взрослом Новогоднем утреннике или застолье эта скороговорка идёт «на ура».
В детстве, научившись читать в 4 года, я прочёл множество детских книг. Сотни стихов помню наизусть, рассказывал их на ночь своим детям, расскажу и внукам. В том числе и это, которое выучил для новогоднего утренника в детском саду, кажется, в 5 лет и помню до сих пор:
Опять ты зажглась новогодняя ёлка,
Опять ребятишек в кружок собрала
И звёзды сияют на острых иголках
И музыка наша опять весела!
Нет праздника в мире чудесней и краше.
С тобою вовек не расстанемся мы,
Красавица ёлка, любимица наша,
ЗЕЛЁНОЕ ДЕРЕВО БЕЛОЙ ЗИМЫ!
Напечатано стихотворение было в сборнике-методичке для детских садов. Даже зрительно представляю, как он выглядел. Но вот кто автор – опять не знаю. А жаль!
2010-11-27
Вновь под Новый Год, вспомнилось еще одно замечательное детское стихотворение, которое я сумел-таки отыскать в тенетах Интернета. Это стихотворение замечательной детской писательницы Нины Михайловны Артюховой (1901-1990), постоянного автора детского журнала «Мурзилка» в годы моего детства. Это весёлое новогоднее стихотворение-загадка.
КАКОЕ ЭТО ДЕРЕВО?
Лежит на ветках тёплый снег
И дождь висит сухой и длинный.
Смотри, какой большой орех!
А рядом зреют мандарины.
Вот белка хвостик подняла,
Кивает нам головкой рыжей.
А дальше, около ствола,
Я даже льва и тигра вижу.
На зайца хищники глядят:
— Разделим, друг, по половинке!
— Не бойся, зайка, не съедят:
Они привязаны за спинки.
Другие детские стихи, загадки и прозу Нины Михайловны можно отыскать и прочитать своим детям здесь
http://lib.rus.ec/b/447255/read
28/12/14
Басня – мой любимый с детства жанр.
Причем первыми баснями, которые я запомнил наизусть, были просто детские стихи, где нравоучение звучало в весёлой и доступной ребёнку форме.
Это были уроки жизненных правил:
«Мойдодыр» Чуковского,
«Медведя лет пяти-шести учили как себя вести…» Самуила Маршака,
«По крутой тропинке горной шел домой барашек чёрный и на мостике горбатом повстречался с белым братом…» Сергея Михалкова,
«Что такое хорошо и что такое плохо» Маяковского…
Но особенно часто пригождалась мне в жизни мораль из стихотворения Маршака
ПОРОСЯТА:
Весной поросята ходили гулять.
Счастливей не знал я семьи.
«Хрю-хрю», — говорила довольная мать,
А детки визжали: «И-и!»
Но самый визгливый из всех поросят
Сказал им: — О, братья мои!
Все взрослые свиньи «хрю-хрю» говорят,
Довольно визжать вам «и-и»!
Послушайте, братья, как я говорю!
Чем хуже я взрослой свиньи?»
Бедняжка! Он думал, что скажет «хрю-хрю»,
Но жалобно взвизгнул: «И-и!»
С тех пор перестали малютки играть,
Не рылись в грязи и в пыли.
И все оттого, что не смели визжать,
А хрюкать они не могли
***
Мой мальчик! Тебе эту песню дарю.
Рассчитывай силы свои.
И, если сказать не умеешь «хрю-хрю», —
Визжи, не стесняясь: «И-и!»
Источник статьи: http://stihi.ru/2014/12/28/10169
Текст песни Леонид Утесов — Борода
Чуй, чуй, чуй, чуй!
На дороге не ночуй!
Едут дроги во всю прыть —
Могут ноги отдавить!
А на дрогах едет дед —
Двести восемьдесят лет.
И везет на ручках
Маленького внучика.
Ну, а внучику идет
Только сто девятый год,
И у подбородка
Борода коротка.
В эту бороду его
Не упрячешь ничего,
Кроме полки с книжками,
Мышеловки с мышками,
Столика со стуликами
И буфета с бубликами!
Больше ничего!
А у деде борода —
Аж отсюда до туда,
И оттуда через сюда
И обратно вот сюда.
Если эту бороду
Расстелить по городу,
То проехали б по ней
Сразу тысячи коней,
Три Буденовских полка,
Двадцать два броневика,
Тридцать семь автомоторов,
Триста семьдесят шоферов,
И стрелков четыре роты,
И дивизия пехоты,
И танкистов целый полк!
Вот какой бы вышел толк!
Если эту бороду
Да расстелить по городу!
У-у-у-у-у! Чуй, чуй, чуй, чуй!
На дороге не ночуй!
Едут дроги во всю прыть —
Могут ноги отдавить!
А на дрогах едет дед —
Двести восемьдесят лет.
И везет на ручках
Маленького внучика.
Ну, а внучику идет
Только сто девятый год,
И у подбородка
Борода коротка.
В эту бороду его
Не упрячешь ничего,
Кроме полки с книжками,
Мышеловки с мышками,
Столика со стуликами
И буфета с бубликами!
Больше ничего!
А у деде борода —
Аж отсюда до туда,
И оттуда через сюда
И обратно вот сюда.
Если эту бороду
Расстелить по городу,
То проехали б по ней
Сразу тысячи коней,
Три Буденовских полка,
Двадцать два броневика,
Тридцать семь автомоторов,
Триста семьдесят шоферов,
И стрелков четыре роты,
И дивизия пехоты,
И танкистов целый полк!
Вот какой бы вышел толк!
Если эту бороду
Да расстелить по городу!
У-у-у-у-у!
Источник статьи: http://songspro.ru/11/Leonid-Utesov/tekst-pesni-Boroda
Текст песни Леонид Утёсов, Эдит Утёсова — Борода
| Чуй, чуй, чуй, чуй! На дороге не ночуй! Едут дроги во всю прыть — Могут ноги отдавить! |
А на дрогах едет дед —
Двести восемьдесят лет.
И везет на ручках
Маленького внучика.
Ну, а внучику идет
Только сто девятый год,
И у подбородка
Борода коротка.
В эту бороду его
Не упрячешь ничего,
Кроме полки с книжками,
Мышеловки с мышками,
Столика со стуликами
И буфета с бубликами!
Больше ничего!
А у деде борода —
Аж отсюда до туда,
И оттуда через сюда
И обратно вот сюда.
Если эту бороду
Расстелить по городу,
То проехали б по ней
Сразу тысячи коней,
Три Буденовских полка,
Двадцать два броневика,
Тридцать семь автомоторов,
Триста семьдесят шоферов,
И стрелков четыре роты,
И дивизия пехоты,
И танкистов целый полк!
Вот какой бы вышел толк!
Если эту бороду
Да расстелить по городу!
У-у-у-у-у!
Смотрите также:
Все тексты Леонид Утёсов, Эдит Утёсова >>>
Chui Chui , Chui Chui !
On the road, not Sleep !
Hearse going at full speed —
Can step on his feet !
And Drogo rides grandfather —
Two hundred and eighty years.
And lucky to have pens
Little vnuchika .
Well, is vnuchiku
Only one hundred and nine years ,
And the chin
Beard short.
In this his beard
Not upryachesh nothing
In addition to the shelves with books ,
Mousetrap with arms,
Table with Stulikov
And the buffet with bagels !
Nothing more!
And his grandfather ‘s beard —
Already from here to there,
And from there through here
And back over here .
If this beard
Spread out around the city,
What drove her to b
Immediately thousands of horses ,
Three Budenovsky Regiment
Twenty- two armored cars ,
Thirty-seven automotor ,
Three hundred seventy- drivers,
And shooters four companies ,
And the division of infantry,
And a tank regiment !
That’s what would have made sense!
If this beard
Yes spread out on the town!
Oo-oo -oo-oo -oo!
Источник статьи: http://onesong.ru/11/Leonid-Utesov-Edit-Utesova/tekst-pesni-Boroda
Как бы эту бороду расстелить по городу
Иван Приблудный (1905-1937)
У нас, как и в каждой семье,
У печки дрова да лоханки,
Кувшин молока на скамье
И кот на высокой лежанке.
У стенки большая кровать,
С которой при всякой погоде
Всех раньше поднимется мать —
Топить, иль копать в огороде.
А мы для которых живут,
Которым так много прощают,
Мы утром выходим на пруд,
И гуси нас криком встречают.
Отец каменеет в труде,
Скучает на пасеке дедко,
А мы бултыхаясь в воде, —
Счастливей цыплят под наседкой.
Погоним, покормим коров,
Повынесем яблок из сада,
И каждый румян и здоров,
И каждому больше не надо.
А в сумерки мать за столом
Нам тёплую сказку расскажет,
Накормит лапшой с молоком
И мёдом пампушки намажет.
И так, от ворот до ворот,
Полями взращённые дети —
Мы самый беспечный народ
На этом измученном свете.
Мне стыдно за мои стихи,
Что в эти дни разрух и брани —
В них вместо маршей иль воззваний,
Так много всякой чепухи.
Кругом пожар, кругом война,
Окопы танки, баррикады,
А у меня. холмы да хаты
И всюду мир и тишина.
Да стыдно мне!
Но что же вы,
увенчанные и большие,
Гремящие на всю Россию
В страницах грамотной Москвы,
Что дали вы.
Плакаты, крики,
Сезонных молний вывих дикий,
Нарядность ритма, рифмы зык
И деревяннейший язык.
И это всё, и только это.
И трудно, трудно без конца —
Искать в болтающем поэта,
Иль в завывающем певца.
И счастлив я, что я не стар,
Что еле-еле расцветаю,
Что шелест мая рассыпаю,
Как первый, чуть созревший дар.
— О край мой, — выгон и овин,
Есть у меня отрад отрада, —
Что этих строк немудрым складом
Холодным, каменным громадам
Несу тепло твоих долин.
И я не сам, за мною — рать
Детей затей, сынов событий.
— Не трогайте ж нас, не травите
И не спешите признавать!
***
Я жениться никогда не стану,
Этой петли сам не затяну,
Потому что мне не по карману
Прокормить любимую жену.
Чтобы быть счастливым в наши годы,
Нужны деньги, угольки и мел,
Я же кроме песен и свободы,
Никогда другого не имел.
Пусть же я в любви людьми обижен,
Пусть грущу любимый и любя;
Я принёс из тьмы поникших хижин
Веру неподкупную в себя.
Люди от которых я зависим,
Пусть забудут кроткие слова;
Я не стану перед носом лисьим
Восторгаться благородством льва;
Я в дворняжки верные не мечу
И мои искания не в том,
Чтоб бежать хозяевам навстречу,
Лая и приветствуя хвостом.
Да простит меня моя невеста,
Что ещё не в силах я пролезть
Ни в Правленье сахарного Треста,
Ни в Госбанк, где тоже деньги есть.
Пусть простит, что песнями богатый
Не могу ей предложить в одном —
Ни руки большой и узловатой,
Ни любви под кровлей и с окном.
В трущобинах Марьиной рощи,
Под крик петуха да совы,
Живёт он, последний извозчик
Усопшей купчихи Москвы.
С рассветом с постели вставая,
Тревожа полночную тьму,
Он к тяжкому игу трамвая
Привык и прощает ему.
Его не смущает отсталость,
Пока не погашен кабак,
Пока его правом осталось
Возить запоздавших гуляк.
Но всё же он чувствует: скоро,
Прорезав полночную тьму,
Династия таксомотора
Могильщиком будет ему.
И скорбный, на лошади тощей,
Стараясь агонию скрыть,
Везёт он из марьиной рощи
Свою одряхлевшую прыть.
О СОБАКАХ, ЛЮДЯХ И О СЕБЕ
Я помню — когда-то, когда-то,
В пятнадцатом, что ли, году,
За хмелем увенчанной хатой
Издохла собака в саду.
И люди, не зная печали,
Едва пожелав посмотреть,
Спокойно, спокойно ворчали:
— Собаке — собачья смерть!
И помню, как — раз втихомолку,
В забаву, без тени угроз,
Я в хлебе шальную иголку
Голодной собаке поднес;
И та с благодарностью съела,
Но верен был злобный клинок —
И долго и горько хрипела,
Пока не скончалась у ног.
И тут же — как многие дети, —
Стараясь под старших уметь —
Я так же спокойно заметил:
— Собаке — собачья смерть.
Потом, когда взял меня город,
Я помню в одном уголке —
Поймали неловкого вора,
С чужим чемоданом в руке.
В те дни, — когда стали шататься
Законы богов и царей —
В судах не могли разбираться.
И чтобы покончить скорей —
Взмахнули злосчастного вора,
Хватили о камни раз-два,
И вот. только кровь у забора
Да жуть — где была голова;
И судьи от этой печали,
Еще продолжая шуметь,
Я помню зловеще кричали:
— Собаке — собачья смерть!
Я в жизни и лучшее вижу,
Но тем — что так горько пишу —
Я многих при жизни обижу,
Быть может, и жизни лишу.
За это, у всякого лона,
Хотя бы, положим, и тут
Объявят меня вне закона
И жить у себя — не дадут.
У вас будут кровля и дети,
За вас и законы и знать,
Меня же на всем белом свете
Не пустят к себе ночевать.
Такой-то, ненастной порою,
В ничем не отмеченный год
Навек я себя успокою
У вечно-спокойных ворот.
И голос мой — все еще ранний —
Замрет среди прочих могил
С упреком таких обещаний,
Каких вам никто не сулил.
И все ж, вспоминая пропажу,
Глядя на последний портрет,
Я знаю, что многие скажут:
— Собаке — собачья смерть.
ПРО БОРОДУ
Ой, чуй, чуй-чуй-чуй,
На дороге не ночуй —
Едут дроги
во всю прыть,
могут ноги
отдавить.
А на дрогах сидит дед —
двести восемьдесят лет,
и везёт на ручках
маленького внучка.
Внуку этому идёт
только сто тридцатый год,
и у подбородка —
борода коротка.
В эту бороду его
не упрячешь ничего, —
кроме полки с книжками,
мышеловки с мышками,
столика со стуликами
и буфета с бубликами, —
больше ничего! ..
А у деда борода —
как отсюда вон туда.
И оттуда через сюда,
и обратно вот сюда!
Если эту бороду
расстелить по городу,
то проехало б по ней:
сразу тысяча коней,
два будённовских полка,
двадцать два броневика,
тридцать семь автомоторов,
триста семьдесят саперов,
да стрелков четыре роты,
да дивизия пехоты,
да танкистов целый полк.
Вот какой бы вышел толк!
если эту бороду,
да расстелить по городу.
Ух!
1929
Источник статьи: http://mspu.org.ua/poetry/2579-a-u-menya-xolmy-da-xaty-i-vsyudu-mir-i-tishina.html