По бороде ты не суди
Неизданные стихи Ломоносова и Димитрія С ѣ ченова.
Не роскошной я Венер ѣ
Не уродливой Химер ѣ
Въ гимнахъ жертву воздаю;
Я похвальну п ѣ снь пою
Волосамъ отъ вс ѣ хъ почтеннымъ
По грудямъ распространеннымъ
Что подъ старость нашихъ л ѣ тъ
Уважаютъ нашъ сов ѣ тъ.
Борода предорогая!
Жаль что ты некрещена
И что т ѣ ла часть срамная
Въ томъ теб ѣ предпочтена.
Попечительна природа
О блаженств ѣ смертныхъ рода
Несравненной красотой
Окружаетъ бородой
Путь которымъ въ міръ проходимъ,
И свой первый взоръ возводимъ.
Неотверста борода
Неотверсты ворота.
Борода предорогая etc.
О сколь въ св ѣ т ѣ ты блаженна!
Борода глазамъ зам ѣ на,
Люди обще говорятъ;
И по правд ѣ -то твердятъ.
Дураки, врали, пролазы!
Были-бы безъ ней безглазы.
Имъ въ глаза плевалъ бы всякъ;
Ею здравъ и ц ѣ лъ ихъ зракъ.
Если правда что планеты
Нашему подобны св ѣ ты
Нонче въ оныхъ мудрецы
И вс ѣ хъ пуще тамъ жрецы
Ув ѣ ряютъ бородою
Что насъ н ѣ тъ сд ѣ сь головою.
Если-жъ скажутъ что мы тутъ
Въ струб ѣ тамъ того сожгутъ.
Борода въ казну доходы
Умножаетъ по вся годы
Керженцамъ1 (?) любезный братъ
Съ радостью двойной окладъ
Зборъ за оную приноситъ;
И съ поклономъ низкимъ проситъ
Въ в ѣ чной пропустить покой
Безголовыхъ съ бородой.
Ненапрасно онъ дерзаетъ
В ѣ рно свой прибытокъ знаетъ.
Лишь разгладитъ онъ усы,
Смертной не боясь грозы,
Скачутъ въ пламень суев ѣ ры.
Сколько. изъ пещеры
Посл ѣ ихъ похабств ѣ долгой
Достаетъ онъ бородой.
Есть ли кто невзраченъ т ѣ ломъ,
Или въ разум ѣ незр ѣ ломъ,
Если въ скудости рожденъ,
Или чиномъ не почтенъ
Будетъ взраченъ и разсуденъ
Знатенъ чиномъ и нескуденъ
Для великой бороды.
Таковы ея плоды!
О прикраса дорогая,
О прикраса золотая
Мать достатковъ и чиновъ | 2
Мать дородства и умовъ, | 1
Корень д ѣ йствій невозможныхъ,
И зав ѣ са мн ѣ ній ложныхъ!
Ч ѣ мъ могу тебя почтить,
Ч ѣ мъ заслугу заплатить?
Черезъ многія разчесы,
Заплету тебя я въ косы,
И всю хитрость покажу
По вс ѣ мъ модамъ наряжу;
Черезъ разныя зат ѣ и
Я завить хочу въ тупеи.
Дайте ленты, кошельки
И крупичетой муки!
Ахъ, куда съ добромъ д ѣ ваться!
Вс ѣ уборы не вм ѣ стятся.
Для ихъ многаго числа
Борода недоросла.
Я крестьянамъ подражаю,
И какъ пашню удобряю,
Борода, теперь прости,
Въ жирной влажности рости.
Переод ѣ тая борода или гимнъ пьяной голов ѣ .
Пасквиль
Митрополита Димитрія
С ѣ ченова, на Ломоносова по поводу предыдущихъ
стиховъ.
Бороды я неругаю,
Почитая праотцевъ.
И ей гимновъ не слогаю.
Я пою изъ т ѣ хъ творцевъ
Однаго главу избранну
Славой Гудеровъ (?) в ѣ нчанну
Съ молодыхъ который л ѣ тъ
Сыномъ Бахуса слыветъ.
Голова предорогая,
Жаль что ты окрещена
И что т ѣ ла часть срамная
Предъ тобой не почтена.
Попечительна природа,
О блаженств ѣ смертныхъ рода
Въ св ѣ тъ тебя произвела;
В ѣ дь не т ѣ мъ путемъ вела
Что украшенъ бородою.
Бочки ты тоя дырою
Въ челов ѣ ческій лезъ родъ
Гд ѣ сидитъ оный Уродъ.
О коль въ св ѣ т ѣ ты блаженна!
Борода глазамъ зам ѣ на.
Люди въ правду хоть велятъ
Въ бороду глупцамъ плевать,
Но твоя хм ѣ льная рожа
Бол ѣ е къ тому есть гожа
И на твой разумный зракъ
Правый харкать можетъ всякъ.
Если правда что планеты
Нашему подобны св ѣ ты,
Нонче пьяницъ тамъ такихъ,
Н ѣ тъ, ни сумазбродовъ злыхъ,
В ѣ ру чтобъ свою ругали,
Тайны оной осм ѣ яли;
Есть ли проявятся тутъ
Д ѣ льно въ сруб ѣ коль сожгутъ.
Голова въ казн ѣ доходы
Уменьшаетъ по вси годы.
Пьяницамъ любезный братъ,
Взявши годовой окладъ,
Безполезно пропиваетъ,
И безпутства вс ѣ вчиняетъ
Не дадутъ когда вина
Сходитъ онъ тогда съ ума.
Ненапрасно онъ дерзаетъ
Пользу въ томъ свою щитаетъ,
Чтитъ обманомъ в ѣ къ прожить,
Общество чтобъ обольстить
Либо мазаніемъ ложнымъ,
Либо бисеромъ подложнымъ
Иль сребро сыскать въ дерьм ѣ
Хоть къ ущербу все казн ѣ .
Съ хм ѣ лю безобразенъ т ѣ ломъ,
И всегда въ ум ѣ незр ѣ ломъ,
Ты преподло бывъ рожденъ,
Хоть чинами и почтенъ,
Но безм ѣ рное буянство,
Б ѣ шенство, обманъ и пьянство
Вс ѣ хъ когда лишить чиновъ
Будешь пьяный рыболовъ.
Голова о прехм ѣ льная,
Голова ты препустая,
Дурости, безумства мать,
Нечестивыхъ мыслей кладь
Корень изысканій ложныхъ,
О забрало д ѣ лъ неложныхъ!
Ч ѣ мъ могу тебя почтить,
Ч ѣ мъ заслугу заплатить?
Я теб ѣ тріумфы новы,
Чести я теб ѣ отцевы1
Сколько можно покажу
Въ т ѣ жъ уборы наряжу
Украшу тебя рогами;
И Индійскими слонами
Прямо весть велю въ кабакъ
Съ хоромъ пьяницъ и бурлакъ.
Ужъ и чарки.
Склянки, кружки и стаканы
Тамъ готовы для тебя,
Ужъ и стойка тамъ чиста
Холмогорскія ярыги
Собрались встр ѣ чать тя съ лики
Дайте дудку и соп ѣ ль
И волынку и свир ѣ ль.
Ахъ, куда съ добромъ д ѣ ваться?
Вс ѣ тріумфы негодятся
Для Бакусова сынка.
Онъ б ѣ жалъ до кабака
На пути въ калъ повалился,
И такъ торжества лишился.
Голова, теперь прощай;
Со свиньями почивай.
Не Парисовъ судъ съ богами,
Не Гигантовъ брань пою,
Бород ѣ надъ бородами
Честь за судъ я воздаю;
Бород ѣ , что т ѣ хъ судила
Коихъ ненависть вредила
Посм ѣ яніемъ своимъ
И ругалась явно имъ.
О Брада, что для покою
Тамъ сидишь гд ѣ вс ѣ стоятъ,
Чешешься чужой рукою
Вкругъ тебя везд ѣ кадятъ.
Бород ѣ вс ѣ поклонились;
Бороду за старость чли;
Тутъ предъ нею появились
Разныхъ тьмы бородъ вдали.
Первая къ ней приступила
И разширясь говорила:
О защита Бородамъ!
Дай советъ и судъ ты намъ.
Тутъ Брада возопіяла,
Разтрепавшись предъ судьей:
Ненависть на насъ возстала
Въ дерзкой наглости своей.
Брадоборецъ неотложно
Говоритъ что есть безбожно
Почитать наши чины,
Т ѣ мъ что мы некрещены.
Только р ѣ чи окончала
Борода предъ бородой,
Издалека приступала
Къ ней другая чередой.
Съ сердца вся почти дрожала.
Издалека закричала
Сквозь широкія усы.
Что ей придало красы.
Я похвастаться дерзаю,
О Судья, передъ тобой:
Тридцать л ѣ тъ ужъ покрываю
Брюхо толстое собой.
Много я слыхала злова;
Но ругательства такова
Не слыхала я нигд ѣ
Что н ѣ тъ нужды въ бород ѣ .
Посл ѣ той кричитъ сквозь слезы
Борода вся въ с ѣ динахъ,
Что на силу изъ трапезы
Поднялась на костыляхъ:
Сколько л ѣ тъ меня вс ѣ чтили!
Вс ѣ меня всегда хвалили;
Я теперь живу въ стыд ѣ .
Сносно-ль старой бород ѣ ?
Множество бородъ ходили
Другъ за другомъ предъ судью.
Вс ѣ отмщенія просили
За обиду имъ свою.
Та служила многи годы,
Та запомнитъ вс ѣ походы,
Та ум ѣ етъ вс ѣ хъ учить.
Какъ за нихъ не отомстить!
Наконецъ чуть слышны р ѣ чи
Бороды еще одной,
Что судь ѣ взвалясь на плечи
Шепчетъ въ ухо съ бородой.
Что дв ѣ бороды шептали,
Говорятъ что отгадали
А жестокой суев ѣ ръ
Что и ставилъ намъ въ прим ѣ ръ.
Тутъ не стало уже мочи
Бород ѣ хулу сносить;
Возводя на небо очи
Стала во слезахъ просить,
Чтобъ ей помощи послало
Притупить клеветъ вс ѣ хъ жало.
Но какую хоть сыскать,
Брадоборца наказать?
Борода надъ бородами
Съ плачемъ къ стаду обратясь
Ос ѣ нила вс ѣ хъ руками
И кричала разсердясь.
Становитесь вс ѣ рядами
Вейте бороды кнутами
Бейте ими сатану!
Самъ его я прокляну.
О какой-же крикъ раздался
Отъ бородъ сердитыхъ тутъ!
Усъ со усомъ въ плеть свивался
Борода съ брадою въ кнутъ.
Тамо с ѣ ть изъ нихъ готовятъ;
Брадоборца т ѣ мъ изловятъ,
Злобно потащатъ на судъ
И усами зас ѣ кутъ.
Что за дымъ
По глухимъ
Тамъ Разколъ
Дно крамолъ
Въ грубости кр ѣ пится.
Середи того гн ѣ зда
Поднятая борода
Глупыхъ капитановъ флагъ
Далъ къ соборищамъ ихъ знакъ.
Вс ѣ сп ѣ шатъ
Вс ѣ кричатъ:
Борода святая!
Мы съ тобой
Съ дорогой
Въ рай идемъ пылая.
Ты намъ в ѣ ра и законъ,
Ты об ѣ дня и трезвонъ
О Апостольская с ѣ ть!
Рады мы съ тобой сгор ѣ ть.
Кто зажегъ?
Лже-пророкъ
Изъ какого л ѣ су?
Онъ одинъ
Трисотинъ
Сердцемъ сроденъ б ѣ су.
Онъ безбожный лицем ѣ ръ
Пободряга Побродяга, изув ѣ ръ,
Онъ продерзостью своей
Ободрилъ бородочей.
Онымъ въ лесть
Добрыхъ честь
И святошъ
Глупу ложь
Правдой объявляетъ.
Только-жъ угождая имъ
Мерзокъ бредомъ сталъ своимъ;
И хотя чтить праотцевъ
Онъ почтилъ отца б ѣ совъ.
О Уродъ,
Твой комплотъ
Возстаетъ изъ гроба.
Образецъ твой Геростратъ
Храмъ зажечь Парнасскій радъ;
Адъ готовъ теб ѣ помочь
День наукъ затмить какъ ночь.
Братецъ твой
Пал лецкой
Адскимъ углемъ пишетъ,
Какъ песъ золъ
За разколъ
На святыню дышетъ.
На Россійскаго Христа
Отперъ срамныя уста
Къ защищенію бородъ
Злой къ теб ѣ валится сбродъ.
Ахъ, какъ радъ
Пустосвятъ
Для того разпопа
Что в теб ѣ
Какъ въ себ ѣ
Видитъ злость холопа!
Аввакумъ протопопъ
Поднялъ лысину и лобъ
Улыбаясь, на тебя
Смотритъ, злость твою любя.
Что за гамъ?
Валаамъ,
Чу! кричатъ
Эй, нашъ братъ,
Ты не бойся штрафа.
И отъ тартарскаго дна
Самъ поднялся Сатана,
Онъ поджегъ тебя на зло,
За свое мстить помело.
Нужъ, хватай,
Поскоряй!
Не теряй минуты!
Т ѣ шься такъ,
Какъ Исаакъ,
Въ пляску, въ валку, жгуты!
Какъ Петриль тебя каталъ,
И Балакеревъ гонялъ.
Вс ѣ ревутъ теб ѣ : куражъ!
Трисотинъ угодникъ нашъ.
Какъ тебя прославить?
Какъ почтить?
Ч ѣ мъ кадить?
Что теб ѣ поставить?
Вм ѣ сто ладону и св ѣ чь,
Въ бородахъ тебя сожечь;
Чтобы ихъ поганый смрадъ
Былъ горчае какъ самъ адъ.
Рукопись в 13 листов (26 страниц) голубой тонкой бумаги «конторского» формата с золотым обрезом (без водяного знака). Такую бумагу Пушкин употреблял в 1835—1836 гг.
На 1 стр. написано рукой Пушкина: «Неизданные стихи Ломоносова и Димитрія С ѣ ченова». Под этими словами — рукой кн. П. А. Вяземского: «Переписанные А. Пушкинымъ». Стр. 2 — чистая. На стр. 3—26 находится текст четырех стихотворений, сплошь написанный Пушкиным. До сих пор этот автограф не только не был опубликован, но даже о существовании его никто никогда не упоминал в печати. Листы с текстом стихотворений вошли в том рукописей разных лиц, составленный кн. П. П. Вяземским и названный им «Автографы». Том этот хранится в составе Остафьевского архива в ГАФКЭ.
С какого текста, при каких обстоятельствах и когда Пушкин сделал описанную копию, неизвестно. Во всяком случае ко времени написания главы «Ломоносов» в статье «Мысли на дороге», датируемой 1833—1835 гг., «Гимн бороде» и относящиеся к нему стихотворения были Пушкиным списаны, так как о них он упоминает в этой главе. Но еще в марте 1830 г. Пушкин из Москвы посылал Вяземскому в Петербург «донос» Сумарокова на Ломоносова, прося «состряпать из этого статью». Вероятно, и с интересующими нас стихотворениями Пушкин поступил так же — отдал Вяземскому, чем и объясняется факт нахождения автографа в архиве Вяземского.
Направленный преимущественно против старообрядцев, но, весьма вероятно, метивший и в духовенство, «Гимн бороде» был написан Ломоносовым
в начале 1757 г. Автограф стихотворения Ломоносова не сохранился, и текст стихотворения известен в девяти копиях XVIII — начала XIX века.
Впервые «Гимн» был напечатан по рукописному сборнику библиотеки Казанского университета А. Н. Афанасьевым в «Библиографических Записках» 1859, № 15, в статье «Образцы литературной полемики прошлого столетия». Насколько можно судить по неполно и с ошибками приведенным М. И. Сухомлиновым в академическом издании сочинений Ломоносова (т. II, 1893 г., стр. 161—162) разночтениям списков стихотворения с основным текстом (неизвестно, по какому источнику напечатанным), текст оригинала, с которого списывал Пушкин, был, пожалуй, ближе всего к тексту, опубликованному Афанасьевым. Полное намеков на современные «злобы дня», стихотворение Ломоносова в частностях было непонятно читателям уже второй половины XVIII века. Не понимал некоторые места и Пушкин. В 4 строфе 3 стих у Пушкина читается: «Нонче въ оныхъ мудрецы», тогда как в казанском сборнике: «Конче вс ѣ ихъ мудрецы», а во всех остальных известных списках: «Конче въ оныхъ мудрецы». Как объяснил Афанасьев, «конче» — значит «конечно», и Пушкин, очевидно, не зная этой формы, написал вместо нее «нонче». В 3 стихе 5 строфы Пушкин не понял слова: «Керженцамъ». Поставив у этого слова знак вопроса, он внизу написал: «Первенцамъ?», предлагая, таким образом, «первенцами» заменить непонятных ему «керженцев». Но «керженцы» (они имеются во всех списках) — это раскольники, жившие в лесах по р. Керженцу, впадающему в Волгу и протекающему по Костромской и Нижегородской губерниям. По указу Петра I раскольники были обложены двойным окладом. 5 стих 6 строфы: «Скачутъ въ пламень суев ѣ ры», говорит о массовых самосожжениях раскольников, не желавших подчиняться распоряжениям власти, в которой они видели слугу антихриста. Стихи 6 и 7 строфы 6-й во всех списках, кроме казанского, читаются: «Сколько съ Оби и Печеры Посл ѣ нихъ богатствъ домой», а в казанском: «Сколько посл ѣ изъ печеры Посл ѣ т ѣ хъ богатствъ домой». Пушкин или не смог прочесть: «съ Оби», и поставил, вместо этих слов, пять точек, или, что менее вероятно, в оригинале, с которого он списывал, уже стояли эти точки.1
Но, с другой стороны, один стих, искаженный во всех списках, пушкинская копия дает в правильном виде. В 3 строфе 5 стих в казанском сборнике читается: «Дураки зр ѣ ли проказы», а в других списках: «Дураки, врали, проказы». Афанасьев в своей публикации текста казанского сборника предложил конъектуру: «Дураки, врали, пролазы», то есть как раз тот текст, какой дает копия Пушкина.
Чтобы понять смысл сатиры Ломоносова, нужно вспомнить то значение, какое придавали бороде противники реформ Петра. Сухомлинов в
примечании к стихотворению Ломоносова приводит отзыв о раскольниках Дмитрия Ростовского, предлагавшего называть их за такую приверженность к бороде не «христианами», а «бородианами». М. Чулков в «Абевеге русских суеверий» 1786 г. писал: «Раскольники, именующие себя староверами, сию кучу волосов почитают выше всех своих членов и дороже самой их головы, мня, что они с бородою составляют образ и подобие божие. А для сей неправосоставленной ими системы лучше хотят быть лишены головы, нежели бороды». (Сочинения М. В. Ломоносова, изд. имп. Академии Наук, т. II, СПб. 1893, стр. 164, прим.).
Распространявшийся в рукописных списках «Гимн бороде» вызвал сильнейшее негодование в членах святейшего синода, усмотревших в стихах Ломоносова «бесстрашное кощунство святых тайн». Императрице Елизавете Петровне «князьями церкви» был представлен специальный доклад о стихотворении Ломоносова. Этот любопытнейший доклад был подписан архиепископом санкт-петербургским Сильвестром, епископом рязанским Димитрием, епископом переяславльским Амвросием и архимандритом донским Варлаамом. Доклад не имел никаких последствий для Ломоносова, но слухи об этом произведении членов синода распространились в соответствующих кругах, и имена двух наиболее видных архиереев, авторов доклада, с течением времени связались с той стихотворной полемикой, которая возникла вокруг «Гимна». В одном из списков он назван: «Стихи на архиепископа Кулябку, соч. г. Ломоносова». Архиепископ Кулябко — это архиепископ санкт-петербургский Сильвестр, первый подписавший доклад. «Гимн бороде» считал «пасквилем Ломоносова на Сильвестра, архиепископа петербургского» и историк митрополит Евгений (см. В. Н. Перетц, «К биографии Ломоносова», в «Ломоносовском Сборнике», СПб. 1911, стр. 89). Второе из списанных Пушкиным стихотворений названо в его копии: «Переод ѣ тая борода или гимнъ пьяной голов ѣ . Пасквиль Митрополита Димитрія С ѣ ченова на Ломоносова по поводу предыдущихъ стиховъ». Атрибуция эта — новость. Ни в одном из известных до сих пор списков «Переодетой бороды» это стихотворение не приписывалось митрополиту Димитрию Сеченову. По связи «Переодетой бороды» с прозаическими письмами «Христофора Зубницкого», в котором видели Тредьяковского, и стихотворение, пародирующее «Гимн бороде», приписывали ему же. В указанной статье В. Н. Перетц, на основании опубликованной им записи митрополита Евгения, довольно убедительно доказывает, что под «Христофором Зубницким» скрывался архиепископ Кулябко. Что же касается «Переодетой бороды или гимна пьяной голове», то, по мнению Перетца, «слог этого стихотворения, легкий и живой, даже слишком развязный для Тредьяковского, особенно в последних строфах (8—11), так же мало похож на Тредьяковского, как и стиль «Гимна бороде» (указ. соч., стр. 103). «Не составлен ли, — заключает свои соображения Перетц, — «Имн голове» каким-нибудь бойким секретарем Сильвестра?» (там же). Вместо этого гипотетического «бойкого секретаря», копия Пушкина называет
митрополита Дмитрия Сеченова. Соответствует ли это действительности, мы, за неимением данных, сказать не можем, но вполне понятно, почему автором стихотворения, порочащего Ломоносова, назван этот иерарх. Он ведь тот «епископ рязанский Димитрий», который вторым подписал доклад синода против Ломоносова.
Таким образом выходит, что архиереи, потерпев неудачу у Елизаветы, обратились к средствам литературной борьбы и пустились в сочинительство памфлетов. В публику «было пущено» три письма «Христофора Зубницкого» из «Колмогор», то есть Холмогор, родины Ломоносова, — к нему, Миллеру и Поповскому и к Тредьяковскому, — сочиненных Кулябкой; к письмам же прилагалось стихотворение Сеченова, пародирующее «Гимн» Ломоносова. «Впрочем нельзя лутче, — пишет Кулябко, — заплатить сему предерзкому безбожнику, как сей же самый Гимн переворотить и, вместо бороды, описать пьяную его голову со всеми ее природными свойствами, кои бы нам его живо представляли». В своем стихотворении автор и «переворачивает» строфу за строфой «Гимн» Ломоносова, цинично изображая его пьяным сумасбродом.
Имея в виду «Гимн бороде» и относящиеся к нему стихотворения, Пушкин в статье своей «Мысли на дороге» писал: «Фонвизин, коего характер имеет нужду в оправдании, забавлял знатных, передразнивая Александра Петровича в совершенстве, Державин исподтишка писал сатиры на Сумарокова и приезжал как ни в чем не бывало наслаждаться его бешенством. Ломоносов был иного покроя. С ним шутить было накладно. Он везде был тот же: дома, где все его трепетали; во дворце, где он дирал за уши пажей; в Академии, где, по свидетельству Шлецера, не смели при нем пикнуть. Немногим известна стихотворная перепалка его с Дмитрием Сеченовым по случаю Гимна Бороде, не напечатанного ни в одном собрании его сочинений. Она может дать понятие о заносчивости поэта, как и о нетерпимости проповедника».
В 1 строфе 6 стих был, очевидно, искажен в оригинале, с которого списывал Пушкин. В тексте казанского сборника стих читается: «Славно гедерой в ѣ нчанну». Афанасьев, опубликовавший в указанной статье текст стихотворения, вместо «гедерой» предложил чтение «чередой», пояснив, со ссылкой на академический словарь, что «череда» — особая порода травы. Коньектура Афанасьева неправильна. Гедера значит по латыни — плющ (hedera), растение, посвященное Бахусу.
В 4 строфе 3 стих в казанском сборнике: «Конче пьяницъ тамъ такихъ», как, вероятно, было и в оригинале, с которого списывал Пушкин. В 6 строфе 5 стих в казанском сборнике, вероятно, правильнее читается: «Либо мозаикомъ ложнымъ» — намек на устроенную Ломоносовым мозаичную фабрику. В 10 строфе 1 стих в казанском сборнике: «Ужъ и чарки, ужъ и канны». Вероятно, так же было и в оригинале, с которого списывал Пушкин, почему он и поставил недоуменные точки. Афанасьев предлагает чтение: «Ужъ и чарки изысканны».
Третье стихотворение, названное у Пушкина: «Возраженіе Ломоносова. Гимнъ II», на самом деле, вероятнее, принадлежит А. П. Сумарокову. Ему, по крайней мере, оно приписано в Казанском Сборнике. Так же, как и Тредьяковский, противник Ломоносова, Сумароков, на этот раз стал на его сторону.
В 8 строфе 7 и 8 стихи в казанском сборнике, кажется, лучше: «О жестокой суев ѣ ръ! Что поставилъ имъ въ прим ѣ ръ». В 9 строфе 7 стих в казанском сборнике тоже лучше: «Но какую бъ казнь сыскать». То же самое и 3 стих 10 строфы: «Ос ѣ няла вс ѣ хъ крестами».
Последнее из списанных Пушкиным стихотворений — «Ода Трисотину» — обозначено как произведение Ломоносова. Ломоносову же приписано оно и в казанском сборнике, где называется: «Сатира на Тредьяковского». Под заглавием «Ода Тресотину» имеется это стихотворение и в сборнике, принадлежавшем А. Ф. Бычкову, где автор не указан. (Сочинения М. В. Ломоносова, изд. имп. Академии Наук. т. II, СПб. 1893, стр. 179—182, прим.)
Тресотиниусом или Тресотином — принято было называть Тредьяковского после того, как под этим именем он был выведен Сумароковым в его комедии «Тресотиниус» 1750 г.
В стихе 52 у Пушкина находится не имеющее смысла слово. В обоих указанных сборниках это слово читается: «Керженской». Стих 53 в обоих сборниках: «Адскимъ углемъ пышетъ».
Помета у стиха 28: «Пободряга» означает, повидимому, что так было написано в оригинале, с которого списывал Пушкин.
В стихах 87 и 88 Петраль и Балакерев — Педрило и Балакирев, придворные шуты. Ломоносов этим намекает на шутовскую роль, которую играл при дворе Анны Иоанновны Тредьяковский.
1 Первоначально было: Гимны.
1 Первенцамъ? Прим. Пушкина.
1 Бахусовы Прим. Пушкина.
1 Других разночтений текста пушкинской копии «Гимна бороде» с опубликованными текстами других копий не приводим.
Источник статьи: http://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/selected/rup/rup-563-.htm?cmd=2