Евгений Онегин (14 стр.)
Мазурка раздалась. Бывало,
Когда гремел мазурки гром,
В огромной зале всё дрожало,
Паркет трещал под каблуком,
Тряслися, дребезжали рамы;
Теперь не то: и мы, как дамы,
Скользим по лаковым доскам.
Но в городах, по деревням
Еще мазурка сохранила
Первоначальные красы:
Припрыжки, каблуки, усы
Всё те же; их не изменила
Лихая мода, наш тиран,
Недуг новейших россиян.
XLIII. XLIV.
Буянов, братец мой задорный,
К герою нашему подвел
Татьяну с Ольгою; проворно
Онегин с Ольгою пошел;
Ведет ее, скользя небрежно,
И, наклонясь, ей шепчет нежно
Какой-то пошлый мадригал
И руку жмет — и запылал
В ее лице самолюбивом
Румянец ярче. Ленский мой
Всё видел: вспыхнул, сам не свой;
В негодовании ревнивом
Поэт конца мазурки ждет
И в котильон ее зовет.
Но ей нельзя. Нельзя? Но что же?
Да Ольга слово уж дала
Онегину. О Боже, Боже!
Что слышит он? Она могла…
Возможно ль? Чуть лишь из пеленок,
Кокетка, ветреный ребенок!
Уж хитрость ведает она,
Уж изменять научена!
Не в силах Ленский снесть удара;
Проказы женские кляня,
Выходит, требует коня
И скачет. Пистолетов пара,
Две пули — больше ничего —
Вдруг разрешат судьбу его.
Глава шестая
La, sotto i giorni nubilosi e brevi,
Nasce una gente a cui ‘l morir non dole.
Заметив, что Владимир скрылся,
Онегин, скукой вновь гоним,
Близ Ольги в думу погрузился,
Довольный мщением своим.
За ним и Оленька зевала,
Глазами Ленского искала,
И бесконечный котильон
Ее томил, как тяжкий сон.
Но кончен он. Идут за ужин.
Постели стелют; для гостей
Ночлег отводят от сеней
До самой девичьи. Всем нужен
Покойный сон. Онегин мой
Один уехал спать домой.
Всё успокоилось: в гостиной
Храпит тяжелый Пустяков
С своей тяжелой половиной.
Гвоздин, Буянов, Петушков
И Флянов, не совсем здоровый,
На стульях улеглись в столовой,
А на полу мосье Трике,
В фуфайке, в старом колпаке.
Девицы в комнатах Татьяны
И Ольги все объяты сном.
Одна, печальна под окном
Озарена лучом Дианы,
Татьяна бедная не спит
И в поле темное глядит.
Его нежданным появленьем,
Мгновенной нежностью очей
И странным с Ольгой поведеньем
До глубины души своей
Она проникнута; не может
Никак понять его; тревожит
Ее ревнивая тоска,
Как будто хладная рука
Ей сердце жмет, как будто бездна
Под ней чернеет и шумит…
«Погибну, — Таня говорит, —
Но гибель от него любезна.
Я не ропщу: зачем роптать?
Не может он мне счастья дать».
Вперед, вперед, моя исторья!
Лицо нас новое зовет.
В пяти верстах от Красногорья,
Деревни Ленского, живет
И здравствует еще доныне
В философической пустыне
Зарецкий, некогда буян,
Картежной шайки атаман,
Глава повес, трибун трактирный,
Теперь же добрый и простой
Отец семейства холостой,
Надежный друг, помещик мирный
И даже честный человек:
Так исправляется наш век!
Бывало, льстивый голос света
В нем злую храбрость выхвалял:
Он, правда, в туз из пистолета
В пяти саженях попадал,
И то сказать, что и в сраженье
Раз в настоящем упоенье
Он отличился, смело в грязь
С коня калмыцкого свалясь,
Как зюзя пьяный, и французам
Достался в плен: драгой залог!
Новейший Регул, чести бог,
Готовый вновь предаться узам,
Чтоб каждым утром у Вери
В долг осушать бутылки три.
Бывало, он трунил забавно,
Умел морочить дурака
И умного дурачить славно,
Иль явно, иль исподтишка,
Хоть и ему иные штуки
Не проходили без науки,
Хоть иногда и сам впросак
Он попадался, как простак.
Умел он весело поспорить,
Остро и тупо отвечать,
Порой расчетливо смолчать,
Порой расчетливо повздорить,
Друзей поссорить молодых
И на барьер поставить их,
Иль помириться их заставить,
Дабы позавтракать втроем,
И после тайно обесславить
Веселой шуткою, враньем.
Sed alia tempora! Удалость
(Как сон любви, другая шалость)
Проходит с юностью живой.
Как я сказал, Зарецкий мой,
Под сень черемух и акаций
От бурь укрывшись наконец,
Живет, как истинный мудрец,
Капусту садит, как Гораций,
Разводит уток и гусей
И учит азбуке детей.
Он был не глуп; и мой Евгений,
Не уважая сердца в нем,
Любил и дух его суждений,
И здравый толк о том, о сем.
Он с удовольствием, бывало,
Видался с ним, и так нимало
Поутру не был удивлен,
Когда его увидел он.
Тот после первого привета,
Прервав начатый разговор,
Онегину, осклабя взор,
Вручил записку от поэта.
К окну Онегин подошел
И про себя ее прочел.
То был приятный, благородный,
Короткий вызов, иль картель:
Учтиво, с ясностью холодной
Звал друга Ленский на дуэль.
Онегин с первого движенья,
К послу такого порученья
Оборотясь, без лишних слов
Сказал, что он всегда готов.
Зарецкий встал без объяснений;
Остаться доле не хотел,
Имея дома много дел,
И тотчас вышел; но Евгений
Наедине с своей душой
Был недоволен сам собой.
И поделом: в разборе строгом,
На тайный суд себя призвав,
Он обвинял себя во многом:
Во-первых, он уж был неправ,
Что над любовью робкой, нежной
Так подшутил вечор небрежно.
А во-вторых: пускай поэт
Дурачится; в осьмнадцать лет
Оно простительно. Евгений,
Всем сердцем юношу любя,
Был должен оказать себя
Не мячиком предрассуждений,
Не пылким мальчиком, бойцом,
Но мужем с честью и с умом.
Он мог бы чувства обнаружить,
А не щетиниться, как зверь;
Он должен был обезоружить
Младое сердце. «Но теперь
Уж поздно; время улетело…
К тому ж — он мыслит — в это дело
Вмешался старый дуэлист;
Он зол, он сплетник, он речист…
Конечно, быть должно презренье
Ценой его забавных слов,
Но шепот, хохотня глупцов…»
И вот общественное мненье!
Пружина чести, наш кумир!
И вот на чем вертится мир!
Кипя враждой нетерпеливой,
Ответа дома ждет поэт;
И вот сосед велеречивый
Привез торжественно ответ.
Теперь ревнивцу то-то праздник!
Он всё боялся, чтоб проказник
Не отшутился как-нибудь,
Уловку выдумав и грудь
Отворотив от пистолета.
Теперь сомненья решены:
Они на мельницу должны
Приехать завтра до рассвета,
Взвести друг на друга курок
И метить в ляжку иль в висок.
Решась кокетку ненавидеть,
Кипящий Ленский не хотел
Пред поединком Ольгу видеть,
На солнце, на часы смотрел,
Махнул рукою напоследок —
И очутился у соседок.
Он думал Оленьку смутить,
Своим приездом поразить;
Не тут-то было: как и прежде,
На встречу бедного певца
Прыгнула Оленька с крыльца,
Подобна ветреной надежде,
Резва, беспечна, весела,
Ну точно та же, как была.
«Зачем вечор так рано скрылись?» —
Был первый Оленькин вопрос.
Все чувства в Ленском помутились,
И молча он повесил нос.
Исчезла ревность и досада
Пред этой ясностию взгляда,
Пред этой нежной простотой,
Пред этой резвою душой.
Он смотрит в сладком умиленье;
Он видит: он еще любим;
Уж он, раскаяньем томим,
Готов просить у ней прощенье,
Трепещет, не находит слов,
Он счастлив, он почти здоров…
XV. XVI. XVII.
И вновь задумчивый, унылый
Пред милой Ольгою своей,
Владимир не имеет силы
Вчерашний день напомнить ей;
Он мыслит: «Буду ей спаситель.
Не потерплю, чтоб развратитель
Огнем и вздохов и похвал
Младое сердце искушал;
Чтоб червь презренный, ядовитый
Точил лилеи стебелек;
Чтобы двухутренний цветок
Увял еще полураскрытый».
Всё это значило, друзья:
С приятелем стреляюсь я.
Источник статьи: http://mir-knig.com/read_238465-14
«Лихая мода, наш тиран. «
Друзья, каждый современный человек согласится с тем, что мода — это тиран. Известно же, что в будущем сезоне в моде будет нечто, кардинально отличающееся от того, что сейчас в тренде, как это принято нынче говорить. О, как прозорлив и точен в оценках был наш любимый Александр Сергеевич. И, хотя истина эта проступает в романе в стихах «Евгений Онегин»в связи с модой на танцы, она верна и для моды на все, и ее вековая непоколебимость изумляет. Как не перестает поражать одновременно и ирония поэта, и его любовь к российским традициям. Как может Пушкин это искусно соединить!
Глава пятая, строфа ХLII
Мазурка раздалась. Бывало,
Когда гремел мазурки гром,
В огромной зале все дрожало,
Паркет трещал под каблуком,
Тряслися, дребезжали рамы;
Теперь не то: и мы, как дамы,
Скользим по лаковым доскам.
Но в городах, по деревням
Еще мазурка сохранила
Первоначальные красы:
Припрыжки, каблуки, усы
Все те же: их не изменила
Лихая мода, наш тиран,
Недуг новейших россиян.
Повторим наши «каракули»
С ними, правда, запомнить легче. Вчера на заседании клуба «Онегин» наизусть с Зоей Выхристюк»(так он теперь называется) могла убедиться в очередной раз. Кстати, показательно, как наши «каракули» и жесты способствуют процессу, интереснее всего наблюдать за кем-то, кто столкнулся с нашей методикой первый раз. Вчера такой случай представился. Мы постараемся вам это показать в ближайшее время. Составить представление о ней можно по нашим ранним сюжетам, размещенным в инстарам: https://www.instagram.com/pyatigorskspushkinym/
А пока учим из «Онегина». Фраза «Лихая мода, наш тиран, недуг новейших россиян» заслуживает более частого использования в нашей повседневной речи. Вы так не Думаете?
Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/id/5d95aa311febd400ad8bf83a/lihaia-moda-nash-tiran-5f76e1807f726b6a3963833a
Стихи для тренировки артикуляции — 7
Продолжаем читать стихи с пользой для артикуляции. Сегодня снова обратимся к Пушкину. Возьмем фрагмент из «Евгения Онегина».
Вы знаете, конечно, что формат строфы для этого произведения (между прочим, романа! в стихах) поэт придумал сам. Этот формат не дает читателю заскучать от однообразия стихотворного размера.
«Онегинская строфа» создана в подражание сонету: три четверостишия (катрена) и заключительная пара строк — всего 14 строк. Но в отличие от «классического» сонета рифмовка все время меняется. В первом катрене она перекрестная, во втором — парная, в третьем — опоясывающая. И последние две строчки рифмуются друг с другом. Давать определение этих способов рифмовки смысла нет — достаточно прочитать любую строфу из романа, хотя и бы и нашу сегодняшнюю:
Как и что мы будем на ней тренировать?
Первые пять строк — картина бала: гром мазурки, грохот музыки, топание каблуков, дребезжание рам. И всё это передается не только смыслом слов, но и звуковым рисунком: РАЗД, ГРЕ, РГИ, ГРО, ОГРО, ДРОЖ, РКЕТ, ТРЕЩ. И эти строки надо прочитать с задором, энергично, при этом четко произнося все звуки и даже немного «подрыкивая» на звуке Р и его соседях.
Шестая и седьмая строки ( Теперь не то: и мы, как дамы, Скользим по лаковым доскам ) — резкое изменение темпа, настроения, звукового рисунка. Мы читаем их нарочито спокойно, а обилием Л и М в седьмой строке подчеркиваем плавность «скольжения».
Оставшаяся часть строфы — нарастание «мазурочного» темпа и драйва с кульминацией на словах «Припрыжки, каблуки, усы»: в каждом слове энергичные согласные, резкие переходы ПР и К.
В конце строфы, как часто у Пушкина, — смена настроения, некоторая «отстраненность», легкая полуулыбка и даже самоирония: автор чувствует себя причастным и стихии деревенской мазурки, и тирану-моде.
Читайте с удовольствием!
Все посты нашего канала собраны и систематизированы здесь .
Подписывайтесь , и все новые публикации сразу будут в вашей ленте!
Хотите заниматься онлайн в группе или индивидуально? Обращайтесь: +79178411185
Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/ritorika/stihi-dlia-trenirovki-artikuliacii-7-5ecb92404de5fb7517cb6541
Припрыжки каблуки усы все те же
Здравствуйте уважаемые.
Закончим сегодня с 5 главой бессмертного романа. Напомню, что закончили в прошлый раз вот тут вот: http://id77.livejournal.com/1436064.html
Итак.
Но чай несут; девицы чинно
Едва за блюдички взялись,
Вдруг из-за двери в зале длинной
Фагот и флейта раздались.
Обрадован музыки громом,
Оставя чашку чаю с ромом,
Парис окружных городков,
Подходит к Ольге Петушков,
К Татьяне Ленский; Харликову,
Невесту переспелых лет,
Берет тамбовский мой поэт,
Умчал Буянов Пустякову,
И в залу высыпали все.
И бал блестит во всей красе.
Как говорится-а теперь дискотека 🙂 Неудивительно то, после чай с ромом. Парис, если забыли-это илионский (троянский) царевич, виновник развязывания Троянской войны. О нем, как и обо всей войне мы с Вами немало говорили вот тут вот ( http://id77.livejournal.com/81760.html- это крайний пост, надо перейти по гиперссылкам к первому).
Но самое важное, что Буянов умчал Пустякову! А то я за нее так волновался :-))
В начале моего романа
(Смотрите первую тетрадь)
Хотелось вроде мне Альбана
Бал петербургский описать;
Но, развлечен пустым мечтаньем,
Я занялся воспоминаньем
О ножках мне знакомых дам.
По вашим узеньким следам,
О ножки, полно заблуждаться!
С изменой юности моей
Пора мне сделаться умней,
В делах и в слоге поправляться,
И эту пятую тетрадь
От отступлений очищать.
Да, мы с Вами помним о фут-фетишизме Александра Сергеевича, разбирали уже :-))) Но вот чего он Албана вспомнил -не пойму. Если не ошибаюсь, это Альбан (Альбани) Франческо (1578–1660) — второстепенный итальянский художник, последователь академизма. Ключевое слово здесь-второстепеннный. Поэтому даже не знаю, почему вспомнился он Пушкину
Однообразный и безумный,
Как вихорь жизни молодой,
Кружится вальса вихорь шумный;
Чета мелькает за четой.
К минуте мщенья приближаясь,
Онегин, втайне усмехаясь,
Подходит к Ольге. Быстро с ней
Вертится около гостей,
Потом на стул ее сажает,
Заводит речь о том о сем;
Спустя минуты две потом
Вновь с нею вальс он продолжает;
Все в изумленье. Ленский сам
Не верит собственным глазам.
Итак, пикаперы-записывайте: вальс-2 минутный отдых, потом снова вальс. Повторить 17 раз-и девушка Ваша 🙂
Мазурка раздалась. Бывало,
Когда гремел мазурки гром,
В огромной зале все дрожало,
Паркет трещал под каблуком,
Тряслися, дребезжали рамы;
Теперь не то: и мы, как дамы,
Скользим по лаковым доскам.
Но в городах, по деревням
Еще мазурка сохранила
Первоначальные красы:
Припрыжки, каблуки, усы
Всё те же: их не изменила
Лихая мода, наш тиран,
Недуг новейших россиян.
Мазурка-это как то вот так:
Буянов, братец мой задорный,
К герою нашему подвел
Татьяну с Ольгою; проворно
Онегин с Ольгою пошел;
Ведет ее, скользя небрежно,
И, наклонясь, ей шепчет нежно
Какой-то пошлый мадригал,
И руку жмет — и запылал
В ее лице самолюбивом
Румянец ярче. Ленский мой
Все видел: вспыхнул, сам не свой;
В негодовании ревнивом
Поэт конца мазурки ждет
И в котильон ее зовет.
А красиво. «Господа, проследуем в котильон». На бандитских разборках в 90-ые здорово бы эта фраза звучала. Кстати, если кто знает- это старинный танец — разновидность кадрили.
Но ей нельзя. Нельзя? Но что же?
Да Ольга слово уж дала
Онегину. О боже, боже!
Что слышит он? Она могла.
Возможно ль? Чуть лишь из пеленок,
Кокетка, ветреный ребенок!
Уж хитрость ведает она,
Уж изменять научена!
Не в силах Ленский снесть удара;
Проказы женские кляня,
Выходит, требует коня
И скачет. Пистолетов пара,
Две пули — больше ничего —
Вдруг разрешат судьбу его.
Ну дурак. ой дурак.
Продолжение следует.
Приятного времени суток.
Источник статьи: http://id77.livejournal.com/1446443.html