По усам текло, да в рот не попало
(значение фразеологизма) — об упущенной возможности (русская пословица).
«По усам текло, да в рот не попало».
Пословица указана в Толковом словаре Д. Н. Ушакова, 1935 – 1940 к слову «усы».
Пословица «По усам текло, да в рот не попало» образовалась, как сокращение, от более полной ее версии (раздел «Присказки», «Пословицы русского народа» (1853 г.) В.И. Даля):
«Я сам там был, мед и пиво пил, по усам текло, в рот не попало, на душе пьяно и сытно стало».
Медом на Руси называли не только мед, в нашем нынешнем понимании. Медом называли безалкогольный напиток, который варился из воды, с добавлением трав и меда (что-то вроде сбитня, но холодного).
По усам да по бородам
(разошлось, потекло; прост.) — перен. на угощенье, на взятки, зря. Все деньги по усам да по бородам разошлись. ( Толковый словарь (1935 – 1940 г.) Д. Н. Ушакова , «Усы»)
Примеры
«Братья Карамазовы» (1878 – 1880 гг.), книга VII, III – Грушенька говорит о том, что ее в юности бросил кавалер и она хочет ему отомстить:
«Ведь он меня семнадцатилетнюю, тоненькую, чахоточную плаксу оставил. Да подсяду к нему, да обольщу, да разожгу его: «Видал ты, какова я теперь, скажу, ну так и оставайся при том, милостивый государь, по усам текло, а в рот не попало!»»
«Униженные и оскорбленные» (1861 г.) – Маслобоев рассказывает как князь обманул дочь богатого человека:
«Ну-с, она и воротилась в Краков. Отец-то не принял, проклял, она умерла, а князь перекрестился от радости. Я там был, мед пил, по усам текло, а в рот не попало, дали мне шлык, а я в подворотню шмыг. «
«И что ж! оказалось, что мужик знает даже Подьяческую, что он там был, мед-пиво пил, по усам текло, в рот не попало!»
«Свои собаки грызутся, чужая не приставай» (1861 г.), явл. 4:
«Красавина (садится). Была и мед пила, по усам текло, а в рот не попало.»
«Лес» (1870 г.) – два актера приехали к богатой родственнице одного из них. Им удалось взять у купца, обманувшего их родственницу 1000 рублей (тогда это большие деньги). Актер отдал эти деньги родственнице. Второй актер сказал «по усам текло, а в рот не попало«, жалея, что они не присвоили эти деньги.
«Сказка о Иване Молодом сержанте Удалой голове, без роду, без племени, спроста без прозвища» (1857 г.):
«И я и сват Демьян там были, куму Соломониду дома забыли, мед и пиво пили, по усам текло, в рот не попадало, – кто сказку мою дослушал, с тем поделюсь, кто нет – тому ни капли!»
Конёк-горбунок (1834 г.), ч. 3, последние строки произведения:
Вина льются там рекой,
За дубовыми столами
Пьют бояре со князьями.
Сердцу любо! Я там был,
Мёд, вино и пиво пил;
По усам хоть и бежало,
В рот ни капли не попало.«
Идет, бредет сама собой;
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русской дух. там Русью пахнет!
И там я был, и мед я пил;
У моря видел дуб зеленый;
Под ним сидел, и кот ученый
Свои мне сказки говорил.»
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил —
И усы лишь обмочил.»
И царица умерла.
Лишь ее похоронили,
Свадьбу тотчас учинили,
И с невестою своей
И никто с начала мира
Не видал такого пира;
Я там был, мед, пиво пил,
Да усы лишь обмочил.»
«Свадьбу сыграли; я там был, там мед я и пиво
Пил; по усам текло, да в рот не попало.
Спящая царевна (1831 г.) – последние строки сказки:
Свадьба, пир, и я там был
И вино на свадьбе пил;
По усам вино бежало,
В рот же капли не попало.«
Источник статьи: http://dslov.ru/fslov/f160.htm
По усам текло.
Вас развлекают в прямом эфире
Соавторы
Змей Горыныч 3 — http://www.stihi.ru/avtor/triptih1
За Ивана — царевича ,Царя,Трактирщика,народ,Настасью
Людмила Губанова — http://www.stihi.ru/avtor/elenute
За Ворона и царевича-Фёдора,за Синеглазку
Драконий Щит — http://www.stihi.ru/avtor/akinohiboshi
За говорящего коня Буяна
В церкви батюшка венчает,
Люд на площади встречает,
Все построены войска,
А Ивану пир — тоска.
Смотрит, смотрит на невесту
И не может наглядеться.
Время-времечко лети,
Ночь скорее приведи.
Только кажется Ивану,
Что часы и вовсе встанут.
Мамка с батькой над детьми
Умиляются слезьми.
Пир готов и всех зовут
Царских яств отведать тут.
Вот уж налито в стаканы —
Ждут Скифянку да Ивана.
Всех зовут да привечают,
Скифов, ратников с мечами,
И купцов, и разный люд.
И трактирских в гости ждут,
Едет ворон на коне,
Развалившись на спине.
Ждут гостей любых кровей.
Даже старших сыновей,
Только тем — волшба неволя —
Пить неможно алкоголя.
Шатёр заполнен серебром и золотом,
Разложены шелка, парча и бархат,
Но нет того, чтоб мило было дорого,
Что уносило мысль на вольный запад.
Мелькают иглы и снимают мерку,
Замучили меня своей примеркой!
Ночь лунная! Лучом скользни в ушко!
Мне платье сшей с твоим сияньем схоже!
И млечно серебристою канвой
Ты россыпь звёзд расшей цветами тоже.
Хочу сиять я ярче звёзд ночных,
Хочу красою с солнышком поспорить,
Чтоб все красе дивились молодых,
И удивление не молкло в дивном хоре.
Мне туфельки пошейте по ноге,
И повяжите ленту мне на косу
Я выйду лишь в ромашковом венке,
Простом как поле, но в алмазных росах.
Мы с вороном сегодня при параде!
Я как кобыла, вычесан, чесслово…
Блестят бока, а шерсть подобна глади
Ночного неба. Серебром подковы…
Но я терплю (гордись же мною Ванька!),
Заради свадьбы в гриве три косички.
Четыре конюха рядили спозаранку,
Чуть не убил! Но выгляжу прилично.
А вон крылатый над ведром с водою
Все отраженье ловит как девица!
Расправил перья, клюв скребет и моет,
Как будто ОН готовится жениться!
Осталось только сесть в седло.
Но хочется и страх с души не сходит.
Народ уж песни-пляски хороводит,
И разливает пьяное вино.
Но милый ждёт! Кадилом машет поп,
Благословляя конников и пеших,
Гостей столичных, званных и проезжих,
Всех рассадить старается холоп.
И благочинно, и не торопясь
Я столбовой подъехала к столице.
Меня встречает молча и дивясь
Любимый мой, как солнце ясный витязь.
Хорошо, что мне наряд
Выдан сразу на парад!
Чёрной смолью я блещу,
И коня затмить хочу.
Люд ликует и дивится
На красавицу царицу.
Знайте! Я при ней служу,
Аж в покои захожу!
Пропала речь. Совсем напал столбняк.
Приветствовать, любовь излить, о, Боже!
Такой красы на свете быть не может.
И вот стою и пялюсь, как дурак.
Невнятной хрипотцой сдавило глотку.
«Любимая. » пытаюсь произнесть.
Когда в миру есть рай — то это здесь.
А может мира нет. Она лишь только.
Дай руку да сними меня с коня!
Аль рядом посади-ка на Буяна.
(поверь ты мне, противится не стану!)
Женой твоей быть счастье для меня!
Царевич онемел, хрипит, моргает,
Оно и ладно, только бы не помер…
Красива дева – лебедем ступает,
Сияет краше солнца в небосклоне!
А мог бы и предупредить,
Что мову клинит при народе!
А может он уже на взводе?
Чего-то долго он молчит!
Снимаю с коня, как китайскую вазу,
Как будто хрупка и конечно бесценна,
Хотя огребать доводилось по глазу
Наручным щитком от моей драгоценной.
Ну вот, вспомнил бой — и чуток отпустило,
Хотя бы споткнуться иссякла опасность.
Смеюсь, как мальчишка, затерянный в сини
в глазах бесконечно родных и прекрасных.
Целовать тебя не срок!
Ты целуешь завиток.
И от твоего дыханья,
От твоей горячей длани
Разбежался кровоток!
На миг теперь не выпущу ее.
Ну что, Буян, свезешь ли нас вдвоем?
Едем ли долго ли коротко,
Рядом ликует народ.
К церкви по стольному городу —
Там уж и батюшка ждет.
Ах, Настасьюшка Настасья!
Подвалило Ваньке счастье!
Я ж тебя люблю душой,
Хоть и гад я был большой.
А теперь не вру, не пью,
Крепче батюшки люблю!
Выходи-ка за меня!
Будешь дочерью царя.
Нарожаем мы детишек,
Проживём свой век любя.
Счастья слезы льют ручьем,
Что вы сделали с конем?!
Вот иду с кисейной мордой,
Лыблюсь разному народу.
Чтоб немного полегчало,
Пнул Егора для начала.
Ванька видит лишь невесту,
Мне полегче стало. Честно.
Царский сын лицом неплох,
Только гад и полный лох.
Что, зовешь и правда замуж?
Вот чудак, могли б и так уж.
С бурным прошлым как же быть?
Полно, станешь ли любить…
Прошлое и у меня.
Что у нас? И у коня!
Прошлое оно ж прошло,
Словно воды унесло!
Так, Буян, возьмись в копыта!
Вон уже смеется свита!
Ворон, ты б хоть мне помог,
Принеси коню платоооок…
Сам рыдаю, волчья сыть!
Во! Крылом слезу смахни,
Где платок держать прикажешь?
Под хвостом али внутри?
Вот и храм! А на ступнях
Свита Батюшки-царя.
Тут и Матушка-царица
Да придворные девицы.
Что ж Иван, клади поклон!
Царь-отец! Прими даров
От невесты молодой,
Проводи под аналой,
От души да по любви
Ты детей благослови!
***
Царь с царицей с образами
Снова с мокрыми глазами
Ждут у церкви молодых.
Царь в короне набок — лих.
На царицу зрит орлом,
(Верно тяпнул за столом).
Я ж по-честну, по-людски!
Врать мне боле не с руки,
Заколдованный теперь я!
Сам себе, голуба, верю.
Ты мне страсть как по душе!
Поцелуемся уже!
***
На дворе шумит народ,
Все глядят, раскрывши рот:
«Шо, свенчал, аль не свенчал?»
У народа сериал.
Ух ты, батюшки, царица!
Вот в кого давно влюбился!
Как всегда неотразима,
А в глазах клубится сила!
Очи жалят как кинжалом,
Вспомнить только – объезжала
Ведь упрямого коня
Сама женушка царя!
Ну, Ванек, иди венчаться,
Я замру. полюбоваться.
В храме служба уж к концу!
Над главами по венцу,
Свечи капают слезами,
Только счастливы мы с Ваней!
Вот те муж, тебе жена!
И на голову зерна…
Поцелую, что ж такого.
Только взгляд ловлю другого.
Тоже гад, но как уйдешь?
Дюже в деле он хорош.
Все, допели наконец?
Додержали злат венец?
Унести, зацеловать.
Тянут гости выпивать.
Целый город — как трактир.
Там еще какой-то пир.
Веселиться пусть народ!
Ты же помни наперёд,
Что спиртного ну ни капли,
А не то жена уйдёт!
Притомил мя алкоголь,
Ты ж меня, мил друг, уволь
От угару-перегару.
Там в шатре нас ждёт любовь!
Что уж там, иди, Настасья.
Обретешь с горою счастья
Ты себе на ягодицы —
Что бы вам не пожениться?
Что тайком из-за плеча
Так глазами горяча?
Выбор твой. Сама решайся.
А наскучит — возвращайся.
Эх, красавица жена,
Я хмелён и без вина.
Я едва дорогу вижу —
Пить какого ж мне рожна?
Слишком скор твой строгий суд.
Пусть гуляют жрут да пьют,
Ты ко мне садись поближе —
Хоть ладошку сжать твою.
***
Ломятся столы от яства,
Сколько вкусного богатства!
Осетрина и икра,
Мармелад и камбала,
Сто молочных поросят
В рылах яблочки держат,
А что каши да капусты,
Огурцов солёных густо,
Пиво плещется рекой,
Воблы хвостик под рукой.
А вина-то! А вина!
В бочке уж дошли до дна.
Вань, поклонимся народу,
да тихонечко и ходу!
Мне б с тобой
Побыть одной.
Эй! Буян!
Там пиво пьют!
Чай и нам с тобой нальют!
ПИВО?! Где? А ну туда!
Это дело завсегда,
Да к тому ж отметим славно,
Поженили мы Ивана!
Кто-то тосты говорит,
Да никто не хочет слушать.
Пусть царицы да цари
В щедром ястве тешат душу.
Что мне пир, когда горит
Все в груди и болью сушит.
А ведь правда — людям стол.
Нас не хватится никто.
Тихо-тихо входим в дом,
Там за задним за крыльцом
Конь мой верный час как ждёт,
До шатра и довезёт.
Не хватятся! Раз в седло!
Вот уж правда повезло!
Тише хлюпай, волчья сыть!
Не мешало б закусить!
Вот тебе тарелка с кашей,
Аль капустки, простокваши.
Захмелеешь, будешь ржать,
А кому тебя спасать?
Захмелею, ну и че?
Мне же, братка, хорошоооооо….
А как станет тут темно,
Двинем воровать зерно!
В славной свите Синеглазки
Девки ладные, не скрою.
Ну как вдруг не жалко ласки
Им для бывшего героя?
Слышал, есть изобретенье —
Называется сонетом.
Девкам лишь читать затеешь —
Устоять вишь мочи нету.
Там совсем немного строчек,
Только все о нежной страсти,
Фразы — звезды с неба прочат,
Обещают море счастья.
Но коль в деле рыцарь худ —
Все равно потом побьют.
Бежим скорее, хватится родня —
Затащат мигом в каменны палаты,
А там, ты уж прости, как прямо в латах.
Получше есть идея у меня.
Все стражи пьяны, быстро из ворот.
Тропинка убегает перелеском.
Да нет, недалеко, тут рядом, честно.
Летит мерцая звездный хоровод.
Река исходит дивным млечным паром,
Роса сверкает жемчугом в траве.
И каждый шаг, и вдох — волшба и чары.
Гляди, шелков шатер вон там правей.
Укромно костерок горит у входа,
Кошма покрыта мехом соболей.
И воздух полон музыки природы —
Безумствует вечерний соловей.
Давай забудем всех, и даже кто мы.
Согласна ль снизойти к такому дому?
Ещё чуть-чуть добавлю волшебства,
Чтоб ощущенье полное от сказки.
Смотри смахнула я из рукава
Рой светлячков для свиты Синеглазки.
И озаряют травы и цветы
Сиянием мерцающие блики
И тает, тает на твоих губах
Росинка с нежным вкусом земляники.
Рука в руке, головка на груди,
Рассыпалась коса курчавым шёлком.
О, как удобно на руках твоих,
Как в колыбели малому ребёнку
Как будто сон, как будто не со мной.
Как будто грешным делом все придумал,
Скользят в ладони локоны волной,
И в той волне взметнувшейся тону я.
Изящество летящего копья,
Стальная сила сабли из Дамаска,
Бесстрашие берсерка, только я
Смотрю в глаза и вижу — это маска.
Как женщина любая хочет счастья,
И все-таки волнуется, смеясь.
Скользят по шелку кожи соболя,
Короткой белой ниткой шрамик тонкий.
Стрела, клинок. защиты ждет земля,
Но жаждет и любви, и молний звонких.
Солнце с луною в своём бесконечном танце,
Над головою моей в хороводе окружном.
Я не могу здесь в краю россиян оставаться,
И уезжаю в рассвет с повелителем-мужем.
Нас провожает отец, да рыдает матушка,
Долгие лета пророчит в лесу кукушечка.
Я уезжаю. а бедному сердцу кажется,
Что кружевница сплела мою жизнь как в кружево.
С нею бок о бок, к стремени стремя рядом.
В Скифию, к горькому ветру и шуму моря.
Все мы немножко скифы, чуть — чуть варяги,
Кровь собирает в одно родники и взгорья.
Нашей большой земли красота и сила
Держит и к доблести ратной опять взывает,
Только крылом к крылу с соколицей милой,
Только друг в друга, как травы душой врастая.
Источник статьи: http://stihi.ru/2014/11/24/12036