Кузнечные байки
Кузнецов считали колдунами, уважали и побаивались. А как не грешить на мистику, когда человек достает из горна раскаленную железяку голой рукой и не обращает на это особого внимания. Никаких ожогов, только запах паленой кожи на всю мастерскую. Шутки у них такие. Не верите? Сама бы не поверила, если бы не видела.
Кузнецов считали колдунами, уважали и побаивались. А как не грешить на мистику, когда человек достает из горна раскаленную железяку голой рукой и не обращает на это особого внимания. Никаких ожогов, только запах паленой кожи на всю мастерскую. Шутки у них такие. Не верите? Сама бы не поверила, если бы не видела.
В современном городском обществе сама эта профессия вызывает оживление и интерес. «А что, они еще существуют? А где работают? А что делают? Ну и как, заказы есть?», — вопросы так и сыпятся.
Профессиональных кузнецов в Севастополе нет. Так как самой профессии нигде не учат, знания передаются от мастера к ученику или добываются самостоятельно путем проб и ошибок. Тем не менее кузнецов в городе довольно много. Работают они в основном в маленьких частных мастерских, так как большие кузни на заводах уже закрылись.
Еще есть кузницы при троллейбусных депо, но почему-то там всегда нехватка сотрудников. «Зарплата очень низкая и работы толком нет, — говорит Михаил Толстой, кузнец со стажем. — Гораздо приятней работать на себя, или хотя бы на свой карман. Сколько поработал, столько и получил. К тому же в свободное время можно делать интересные штуки».
Под «штуками» М.Толстой подразумевает красивые костровые наборы, уличные фонари, подсвечники, подставки под цветы. Например, на каждый праздник для своей жены Сергей Мальтийский делает то кованое сердце, то букет из кованых роз, то железную вазу под этот букет, то шкатулку, то полочку под книги. «Сейчас мастерю люстру. Сам придумал дизайн. Элементы приходится делать очень тонкими и изящными, чтобы люстра не получилась слишком тяжелой. А вот Толстой для своих детей кроватку двухэтажную сделал, сам матрацы сшил. Еще мы с литьем экспериментируем», — рассказывает С.Мальтийский.
Заказов у ребят действительно много: ворота, решетки на окна, кованая мебель, каминные аксессуары, мангалы и т.д. А работают все по старинке — вручную. «Конечно, пневматические молоты уже давно появились. Но стоят очень дорого, энергии много потребляют и места для них нужно немало. Вручную удобнее. Тем более, мы же большие детали не куем. Так мелочь всякую», — скромничает М.Толстой.
Занимаются ребята и заказами от друзей-реконструкторов. Делают кованые иголки для шитья, средневековые столовые приборы, фонари, мечи, алебарды и многое другое.
Работают не в кожаных фартуках на голый торс, как в мультиках и фильмах-сказках показывают, а в комбинезонах. «Ожоги в нашем деле — это обычное явление. Не замечаешь. Неприятно, когда горячая окалина попадает за воротник или в ботинок. Особенно опасно, когда в глаз. Потом болит очень. Приходится к врачу идти и доставать. У нас есть свой дядя-окулист, который хорошо знает, что с такими, как мы, делать», — говорит Саша Беднов, еще один кузнец, правда, из другой кузницы.
А вообще, оказалось, что многие из легенд действительно правдивы.
Как разжечь горн гвоздем
Приходит кузнец в кузню с утра, а спички дома забыл. Попросить не у кого — кузня на отшибе стоит. Что делать? Берет кузнец гвоздь и молот и начинает изо всех сил стучать по гвоздю молотом. Гвоздь нагревается, нагревается и раскаляется докрасна. Им и разжигают сухой дерн, а потом уже и горн гореть начинает.
Почему кузницы строили без окон
В старину кузнецов считали колдунами, так как строили они свои мастерские без окон.
В ремесле этом очень важно не ошибиться с температурой поковки: перекалишь — меч будет слишком ломкий, недокалишь — слишком мягкий, будут зазубрины и тупиться станет быстро. Определить температуру металла можно было только по цвету накала. Поэтому и работали мастера только при свете горна.
Зачем кузнецу борода
Все кузнецы носили бороды также для термического контроля. Раскаленную поковку подносили к бороде, и если волоски начинали плавиться, а борода трещать, то металл ковать можно.
Кузнецы берут раскаленный металл голыми руками
Действительно, со временем на руках настолько огрубевает кожа, что обжечься невозможно. Мелкие раны, ссадины и ожоги заживают в течение суток. Было даже такое, что кузнецы нечаянно отрубали себе пальцы и прижигали раны металлом.
Меч сам выбирает себе хозяина
Действительно так. По рассказам современных мастеров, для одного заказчика нож или меч сам куется, а для другого, что бы ты ни делал, какие бы деньги тебе ни предлагали, а не выходит меч. Тогда мастер либо совсем отказывается, либо просит подождать. Не пришло, дескать, время, не родился еще твой клинок. А бывает так, что сковал мастер для себя ножик, красивый, ладный, а чувствует, что не его он, хоть плачь. А потом приходит человек и продает кузнец ему свою игрушку за полцены. Потому что хозяин нашелся. Суеверные эти кузнецы, колдуны, одним словом.
Источник статьи: http://sevastopol.press/2011/01/24/kuznechnye-bajki/
Зачем борода кузнецу-молодцу
Когда в сельской кузнице под ударами молотобойца кусок металла понемногу превращается в нужную деталь, перезвон молотка и молота завораживают. Кузнец небольшим молотком на длинной ручке звонко бьет по заготовке, показывая, куда должен упасть молот, а подмастерье с размаху опускает на деталь свой тяжеленный инструмент. Так и перекликаются звонкие легкие да глухие тяжелые удары, постепенно набирая темп. Металл остывает быстро, работать приходится с ускорением. Потом деталь, остывая, быстро темнеет, по ней, угасая, змейками бегут сполохи огня, и заготовка снова отправляется в горнило. Она медленно раскаляется, кузнецы ждут, следя за бушующим пламенем.Всегда хотелось побыть немного огненных дел мастеровым, но как-то не случалось. Пока не вспомнил, что профессия ремонтника в Муниципальном трамвайном управлении сегодня должна быть в особом почете. Новые вагоны стоят недоступно дорого, а старые можно еще десятки лет латать-перелатывать. И вот я в кузнице, в роли кузнечного подмастерья. Кузнец Николай – под стать профессии, хоть и не молод, но могуч, с непередаваемой хитринкой в глазах. На прокаленном жаром горна лице – приветливая улыбка, взгляд открытый. Гузий и стал моим учителем в железном мастерстве.
Первое время меня не покидало ощущение, что фамилию кузнеца мне уже приходилось упоминать на газетных страницах, только в другой ситуации. Когда спросил напрямую, оказалось, вполне возможно. Доводилось ему поработать спасателем, с журналистами общался, когда ликвидировали утечку нефти из прорванного нефтепровода в районе поселка Круторожино. Там, говорит, довелось в специальном костюме по этой нефти ползать, забивая резиновый клин в порыв. В спасатели ходил, когда вставали предприятия, закрывались цеха, кузнецы были не нужны.
Потом снова вернулся в привычную профессию. Работал в автоколоннах, сейчас трудится в депо ремонтов трамвайного парка.
– Кстати, – просвещает меня кузнец, – в тех цехах, где сейчас разместились городские автобусы, есть прекрасный пресс. Мощный, новый. На нем только работать да работать. Вот его бы в кузню.
Мечтать, как говорится, невредно, но сам же спустя несколько минут скажет, что скоро на пенсию и еще не факт, что будет работать и дальше. Думает пока.
Для меня, впервые попавшего в горячий цех трамвайщиков, как-то не очень вяжется хозяйственный работящий кузнец, смастеривший десятки клещей, а еще молотки-кувалды, специальные прихватки – все под свои руки, с раздумьями о наступлении пенсионного возраста.
Здесь оснащение как в классической кузнице, только вот современное отличие сказочной профессии – наковальня и молот уже современные. Давишь ногой на трубу, опоясывающую наковальню понизу, и металлическая болванка пресса плавно выходит сверху из зеленого чрева станка. Свидетели утверждают, что еще с годик назад видели, как Николай на спор закрывал спичечный коробок механическим молотом. Сам он, большой любитель поговорить о своей профессии, в этом случае скромничает: «Было дело, вот только станок за этот год поизносился, не повторить».
Рабочий день в этой кузнице часто начинается… с электропилы. В невысокий станок зажата бывшая трамвайная ось в сто с лишним килограммов весом, и механическая рука с полотном для разделки металла «отгрызает» кусок за куском от металлического бревна. С чем кузнецу повезло, так это со старыми трамвайными осями. Металл для поделок в кузне кончится только после того, как разделают на лом последний трамвай.
Пока же великолепный материал идет буквально на все поделки.
Специальными клещами кузнец прихватывает огромную раскаленную болванку и формует ее ударами молота. Постепенно деталь становится тоньше, длиннее.
Работенка еще та: пот – градом, специальными клещами надо постоянно ворочать болванку килограммов в тридцать, а стоять приходится немного пригнувшись. Еще и пританцовывать постоянно, нажимая ногой на рычаг молота. Глухие постоянные удары, жара, сквозняки, пылающее пламя угля, продуваемого сжатым воздухом, – как говорится, и не пыльно, и всегда в тепле.
Мне, как несмышленышу, пока непонятно, зачем отковывается прут толщиною сантиметров в десять. Спрашиваю и узнаю простой до абсурда секрет – детали точат из такого самодельного прутка, потому как покупать металл нужного диаметра не позволяет бедность муниципального предприятия.
Вот черт, ругаюсь про себя, орские Кулибины так и живут в ирреальном мире: оси трамвайные переводим на запчасти, выгодно получается. Чуть позже, в рамках постижения профессии, я с некоторым удивлением увижу на складе, что не только заготовки для токарных деталей готовит кузнец: на полках аккуратно разложены выкованные большие резцы для токарных станков с отфрезерованной кромкой, припаянными режущими кромками.
А еще в обычном кузнечном горне он медь и бронзу плавит из стружки, проволоки, старых деталей. Льет ее в формы, получая заготовки для токарных работ. Готовые блестящие детали желто-серебристого цвета ничем не напоминают грязноватый кусок цветного металла, сплавленный, словно в консервной банке. Деталь без каверн, великолепно обработана – готова к применению.
Пробую разогреть в горне кусок бывшей оси, потом бросаем ее на наковальню – процесс перековки трамваев в запчасти идет с громким стуком, непривычное дело потихоньку осваивается, хотя бесконечно стучать молотом по поковке не получается – тяжело, металл остывает. Да и непривычно. И разгуляться особо по соображениям техники безопасности не получается. Пора передохнуть да подумать, что дальше делать. И самое время для разговоров. Здесь все по расписанию – технологический перерыв, и мы отходим к слесарным верстакам. Слесари из ремонтных бригад отдыхают: кто чайком балуется, кто в домино режется. Мы же толкуем о профессии.
Николай Гузий учился еще по молодости в конотопском училище на кузнеца ручной ковки. Потом 16 лет в киевской «Ленинской кузнице» строил корабли. Правда, начинал свою рабочую биографию с изготовления обычных швейных иголок. В его словах о том производстве словно музыка звучит. Чтобы сделать иголку, пруток металла до бесконечности протягивается через все более узкие отверстия – пуансоны. При этом сам нагревается чуть ли не до тысячи градусов. Истонченный металл рубится, потом падает и зависает в воздухе под действием магнитов. Специальный разряд пробивает в металле ушко. Потом обкатывается кончик будущей иглы, затем – в гальваническую ванну…
Чувствуется, что любит богатырь-мастеровой работу с металлом. Но и посмеяться над собой умеет: «Уехал из Украины в Казахстан, потому и нет больше хороших иголок в России». Теперь только китайской проволокой пуговицы пришиваем.
А еще он знает, как сделать золото из обычного куска железа. Готовую деталь надо нагреть до пятисот пятидесяти градусов, а затем опустить в горячий раствор медного купороса, держать до изменения цвета. А потом деталь, покрытую тончайшим слоем меди, обрабатывают специальным лаком, и она будет стоять хоть сотню лет, сверкая необычным цветом благородного металла.
А еще он знает, как правильно нагревали в старину бронзу для поковок. Для этого кузнец и носил бороду, прикладывая к ней раскаленный металл. Оказывается, правильно нагретая бронза волос человеческий скручивает в завитки. Но не палит. Перегретая – сжигает.
И секреты закалки металла есть у него свои. Оказывается, хорошее зубило будет рубить при определенном уплотнении рубящей кромки. Для этого его надо дольше отковывать. И перегревать металл в горне нельзя – уйдет в окалину…
Всех тонкостей профессии в коротком разговоре не передать. Ремеслу можно учиться годами.
К примеру, хороший кузнец должен не только свой инструмент смастерить обязательно сам, что называется, под руку, но и может розу из куска железа отковать. В одном из городков Прикамья мне довелось увидеть чудную кованую металлическую ограду, изготовленную более сотни лет назад. Давно был в том городке, но лепестки, листья и шипы железных цветов останутся в памяти навсегда.
В трамвайном Управлении одна из похожих роз стоит в разрезанной пластиковой бутылке. Бутон свернут из листового металла, такой же черенок. Она несовершенна, Николай с некоторым смущением говорит, что эта была первой, потом получались гораздо лучше. Для меня в перекличке столетий железная роза стала символом преемственности кузнечного мастерства.
Только вот на смену украинскому кузнецу, прижившемуся в Орске, пока никто не спешит. Работает Николай без подмастерья, а через несколько месяцев – пенсионный возраст. Конечно, Николай в глубоком раздумье, что делать через несколько месяцев – после пенсионного рубежа: тяжело, не мальчик уже. А коллеги по ремонтному цеху потихоньку намекают – не уходят сейчас на пенсию добровольно, все работают, пока здоровье позволяет. Так и Гузий – железный мужик. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, дай Бог ему здоровья подольше.
Директор депо ремонтов Р. Залетдинов с сожалением говорит, что профессия стала редкой. Хороших мастеров в городе сегодня просто не готовят, потому что нет спроса. Цеха остановились, штамповщики, орудовавшие огромными прессами, не мастера, а рабочие с конвейера. Да и те, как правило, уходят в другие профессии – тяжело у горнов с кузнечными деталями раскаленный металл клещами ворочать.
Могу подтвердить – действительно тяжело. Хотя и очень интересно.
Понимаю, что научиться ковать даже обычный молоток или зубило за один день не получится. Но чему-то поучился. За непродолжительное время из небольшого кусочка металла общими усилиями получилось зубило, которое рубит тросы, колет бетон и гранит, а на острой рубящей поверхности не остается и следа – удивительная, классная вещица.
А кованые, сваренные из крученого квадратного прутка решетки и ворота уже появляются у состоятельных домовладельцев. Но все еще несут следы социалистического примитивизма. И много лет должно пройти, прежде чем художественная ковка станет полноправным элементом городского пейзажа.
Правда, как по секрету, Николай поведал, что в поселке Первомайском у него свой домик и отличные кованые ворота, для себя сделанные. Приглашал полюбоваться. При случае обязательно воспользуюсь приглашением, интересно же.
С. ГРИГОРЬЕВ.
Обсудить материал
Последние новости
Глава города получил представление от… прокуратуры
Молодые семьи справят новоселье
В лучевой терапии онкобольным не откажут
Людские судьбы сложились в стихи
Предпринимателям помогут… в прокуратуре
Мнения
Жизнь продолжается. Постепенно налаживается быт, возвращаются не решенные до пандемии проблемы.
Лилия Грачева (Мартовское)
Врачи, как и все люди, разные. Все зависит не только от их знаний и опыта, но и от чуткости, ответственности, добросовестности.
Башлыков Валерий (Когда и слово доброе лечит)
Источник статьи: http://hron.ru/news/read/11835